Арчи Браун - Типы лидеров. Определить, найти подход, добиться своего

Позднее один из главных русских националистов упрекал Горбачева в том, что у него не было исторического права допустить распад и Варшавского договора, и самого Советского Союза, и говорил, что при неготовности применить силу для сохранения всего этого следовало уступить место «более решительному патриоту» [573]. Однако сам факт в целом мирного распада Советского Союза (по контрасту с другим многонациональным коммунистическим государством — Югославией) был в некотором смысле успехом Горбачева. Этот распад был для него крайне нежелательным последствием системных изменений, но он противился неоднократным призывам объявить чрезвычайное положение (по сути — военное положение) и положить таким образом конец сепаратистским процессам. Движения за независимость стали возможны прежде всего благодаря горбачевской либерализации и демократизации. Его «вина» в развале советского государства состоит в замене страха свободой и неприятии кровопролития.

Политические идеи и взгляды играли в деятельности Горбачева и упадке коммунизма столь же важную роль, как и в период его подъема. Однако для воплощения политических идей требуется институциональная опора, что особенно важно в случае жестко авторитарного строя. Решающее значение для радикальных преобразований в Советском Союзе (и, как следствие, перемен в восточноевропейских странах, чей суверенитет строго ограничивался советским руководством на протяжении четырех предыдущих десятилетий) имело сочетание абсолютно нового в советских условиях мышления, новаторских подходов к руководству и политической власти генерального секретаря с совершенно иным по отношению ко всем его предшественникам мировоззрением. Александр Яковлев, который в 1990-х относился к Горбачеву уже отнюдь не без критики, тем не менее сказал в 1995 году: «Я считаю Горбачева величайшим реформатором столетия, тем более потому, что он попытался сделать это в России, где с незапамятных времен участь реформаторов была незавидной» [574]. Действительно, трудно найти кого-то еще, кто во второй половине двадцатого века оказал бы большее (и в основном благотворное) влияние не только на свое многонациональное государство, но и на мировой порядок в целом. Будучи по своему складу скорее реформатором, чем революционером, Горбачев, по его собственным словам, проводил «революционные преобразования эволюционными средствами».

Дэн Сяопин был преобразующим лидером совершенно иного по сравнению с Горбачевым плана. Фигура Дэна была ключевой в преобразовании экономической системы Китая, а Горбачев занимался преобразованием советского политического строя. Дэн принадлежал к старшему поколению (он родился в 1904 году, а Горбачев в 1931-м) и был одним из тех, кто совершил революцию в Китае, тогда как Горбачев появился на свет уже в условиях сложившегося коммунистического строя. Оба родились в сельской глубинке, однако первый был выходцем из семьи зажиточного землевладельца, а второй — из крестьянской семьи. Они оба высоко ценили образованность и прислушивались к мнению компетентных специалистов. Но в отличие от Горбачева, учившегося в одном из ведущих российских университетов (что не вполне типично для деревенского юноши), китайский лидер не получил высшего образования. Первую половину 1920-х годов Дэн Сяопин провел во Франции, где он рассчитывал совмещать работу с учебой, однако сначала был поденным рабочим, а затем начал работать в редакции коммунистической газеты, которую издавали молодые китайцы, попавшие во Франции под влияние радикальных идей. Непосредственным начальником Дэна был Чжоу Эньлай — он был на шесть лет старше, а впоследствии стал вторым после Мао Цзэдуна человеком китайского коммунистического режима. В январе 1926 года, узнав об угрозе ареста и депортации из-за его пропагандистской работы, Дэн Сяопин бежал в Советский Союз. Там он в течение года учился в университете Сунь Ятсена при Коминтерне, где проходили подготовку как члены Компартии Китая, так и гоминьдановцы из Китайской националистической партии. В результате этого одним из сокурсников Дэна оказался Цзян Цзинго — сын Чан Кайши. (Когда Дэн Сяопин был верховным руководителем Китая, а Цзян Цзинго занимал аналогичную позицию на Тайване, Дэн пытался организовать их встречу, но Цзян отказался [575].)

Дэн был одним из участников Великого похода середины 1930-х годов, когда под ударами Гоминьдана коммунисты во главе с Мао Цзэдуном отступили из Южного Китая и закрепились в северо-восточной провинции Шэньси. До конечной точки маршрута добралась лишь десятая часть из числа 80 000 мужчин и 2000 женщин, выступивших в этот поход [576]. Ум и организационные таланты Дэна быстро помогли ему заслужить уважение со стороны Мао Цзэдуна, хотя впоследствии он не раз навлекал на себя его гнев. Таким образом, хорошие личные отношения и с Мао, и с Чжоу сложились у Дэна еще задолго до Второй мировой войны. Во время китайской гражданской войны, закончившейся приходом коммунистов к власти в 1949 году, Дэн был политкомиссаром и фактическим командиром отряда численностью около полумиллиона бойцов, сыгравшего решающую роль в одной из важнейших кампаний [577]. Уже в 1956 году Дэна назначили генеральным секретарем китайской компартии. В большинстве коммунистических стран эта должность была высшей, но в Китае верховная власть принадлежала председателю партии Мао Цзэдуну, авторитет которого был неоспорим. Тем не менее Дэн отвечал за повседневную партийную работу и был членом Постоянного комитета политбюро — святая святых партийного руководства [578]. Беззастенчивое властолюбие, мстительность по отношению к оппонентам и поощрение культа собственной личности сочетались у Мао с представлениями революционера-романтика о возможности прорыва страны к полному коммунизму и опережению Советского Союза на пути к этой фантастической цели. Непоколебимый в своей вере в абсолютную власть Коммунистической партии и необходимость жесткой внутрипартийной иерархии и дисциплины («демократического централизма») в том, что касалось организации власти и экономической модернизации, Дэн был все же бóльшим прагматиком по сравнению с Мао. Поэтому неудивительно, что на склоне лет тот заподозрил наличие у Дэна серьезных сомнений относительно целесообразности своих детищ — «Большого скачка» и «Культурной революции». Катастрофичными были обе эти маоистские кампании. Предпринятый в период 1958–1960 гг. «Большой скачок» подразумевал создание в сельской местности огромных «народных коммун», однако массовая мобилизация оказалась очень плохой заменой небольшим сельскохозяйственным кооперативам и профессиональным знаниям. В главе 6 подробно рассказывается о катастрофических человеческих потерях, вызванных «Большим скачком» к коммунизации китайского общества.