Арчи Браун - Типы лидеров. Определить, найти подход, добиться своего

Горбачев — выдающийся пример политического лидера, кардинально изменившего ситуацию лично, даже несмотря на то, что в Советском Союзе второй половины 1980-х годов существовало множество серьезных оснований для осуществления перемен [538]. Темпы экономического роста снижались уже на протяжении длительного времени. Процветал лишь военно-промышленный комплекс, но это процветание происходило за счет всей остальной экономики. Уровень жизни населения, значительно возросший по сравнению со сталинскими временами, был тем не менее намного ниже, чем в соседней Скандинавии и в Западной Европе. Предпосылки перемен вызревали в том числе и благодаря одному из наиболее очевидных успехов коммунистического периода — росту образованности. Сильный сектор высшего образования с множеством высококвалифицированных специалистов в университетах и исследовательских институтах представлял собой потенциальный круг активных сторонников радикальных реформ.

При этом в советской системе существовали тщательно продуманный ассортимент поощрений за политический конформизм и иерархическая система санкций и наказаний для несогласных и диссидентов. Риски радикального реформирования представлялись советским властителям несопоставимо большими по сравнению с потенциальными выгодами. Если считать их высшим приоритетом незыблемость коммунистической системы и Советского Союза, то в 1992 году, когда уже не существовало ни одно, ни другое, они могли с полным основанием утверждать, что такая осторожность была полностью оправданной. Несмотря на предстоящий в скором будущем кризис, в середине 1980-х годов Советский Союз оставался стабильным, невзирая на наличие базовых проблем [539]. Даже в течение тринадцати унылых месяцев пребывания на посту генерального секретаря ЦК КПСС — а следовательно, руководителя государства — Константина Черненко общественное недовольство ограничивалось лишь ворчанием в домашней обстановке. Несмотря на то что одним из стимулов к переменам были недостатки административно-командной системы управления экономикой (даже с учетом успехов в военных технологиях и изучении и освоении космического пространства), в 1985 году Советский Союз не был в кризисном состоянии. Нельзя говорить о том, что необходимость реформ была продиктована кризисом — скорее, кризис был результатом радикальных реформ. Мнение о том, что советская экономика была в столь бедственном состоянии, что Горбачев вынужденно взялся за осуществление реформ, является ошибочным объяснением произошедших глубоких перемен. Невозможно объяснить экономической необходимостью то, что уже очень скоро, совершенно определенно — к началу 1987 года, Горбачев стал отдавать приоритет политическим реформам над экономическими. Можно говорить о том, что политическая реформа была необходима для преодоления упорного сопротивления бюрократической оппозиции рыночной экономике. Однако Горбачев занимался либерализацией и демократическими преобразованиями как таковыми и позже признавал: «В пылу политических баталий мы упустили из виду экономику, и люди не простили нам нехватку продуктов повседневного спроса и очереди за товарами первой необходимости» [540].

Таким же неуместным является представление о том, что согласиться со своим поражением в «холодной войн» советское руководство вынудили жесткая риторика рейгановской администрации и наращивание военных расходов США [541]. С момента окончания Второй мировой войны и вплоть до конца 1960-х годов Соединенные Штаты обладали военным превосходством над Советским Союзом, но это не делало советскую внешнюю политику более примиренческой. Напротив, именно на этот период приходятся поддерживаемая Советами коммунистическая экспансия и подавление венгерской революции и «Пражской весны». Примерно в начале 1970-х годов Советский Союз достиг относительного военного паритета с США, когда у каждой из стран имелось достаточное количество ядерного оружия и средств его доставки, чтобы стереть друг друга с лица земли. Хотя возможные технологические результаты инвестиций в любимую Рейганом Стратегическую оборонную инициативу (СОИ) и вызывали у советской стороны некоторую озабоченность, преувеличенное внимание к ним подогревалось руководством советского военно-промышленного комплекса в качестве одного из методов борьбы с сокращением оборонных расходов, которого добивался Горбачев [542]. Позднее сам Рейган соглашался, что «разработка систем СОИ может потребовать десятилетий» и что она не будет «непробиваемым щитом», поскольку «от любых оборонительных средств нельзя ожидать стопроцентной эффективности» [543]. Рейган явил миру свои мечты о СОИ в марте 1983 года, когда СССР руководил Андропов. Учитывая это, и при Андропове, и при Черненко Советский Союз отвечал на рост военных расходов США наращиванием собственных. Советскую внешнюю и оборонную политику изменил Горбачев, а не Рейган или СОИ.