Александр Афанасьев - Боги – суть предки наши

Немцы, празднуя на Рождественские Святки возврат светлых богов, представляют это событие в драматическом обряде, причем лицо, играющее роль Одина, держит на высоком шесте сито. — Die Götterwelt, 141–2. Память о Ситиврате уцелела в названиях некоторых местностей: Ситомир, Ситиваратенштейн = Ситивратов камень, и др. — Макушева: Сказан, к быт. и нрав. славян, 82. Идея борьбы между летом и зимою, жизнью и смертью составляет главнейшую основу всех мифологий. По указанию Зендавесты, Ормузд (свет) постоянно борется с Ариманом (тьмою), каждый торжествуя в свою очередь. Египтяне ежегодно весною праздновали возвращение к жизни Озириса (бога света и плодородия), убитого Тифоном: явившись на землю в образе человека, он оказывал людям благодеяния и пред возвратом на небо был умерщвлен, но в определенное время восстал для новой жизни. По греческому сказанию, Дионис, в котором олицетворялась плодотворящая сила весны и лета, странствуя по земле, поучал людей добру и побеждал зло; был убит злыми титанами, но потом воскрес и принял участие в управлении вселенной; детородные части этого бога, найденные после его смерти, послужили залогом нескончаемой жизни в природе. Весенний праздник Адонису выражал ту же мысль; он продолжался два дня: в первый день носили изображение (куклу) умершего Адониса, пели печальные песни и совершали погребальную жертву; в Александрии изображение это выносили на огромном катафалке и топили в воде. На другой день совершался обряд обретения или восстания Адониса, сопровождавшийся шумными и веселыми оргиями. Сходно с этим, на Украине в начале весны празднуют воскресение Коструба (Рус. Бес. 1856, III, 106–7). Поселянки водят хоровод и заунывным голосом поют: «Помер-помер наш Кострубонько!» В средине круга лежит на земле девица, представляющая мертвого Коструба; немного погодя она вскакивает, и в ту же минуту хоровод изменяет печальный тон на веселый и запевает

Каковы: новоселье, крестины, свадьба, встреча почетных гостей; в Мосальском уезде приносимые на дом иконы встречаются всегда с хлебом и солью.

D. Myth., 1056; Этн. Сб., II, 57. Против уроков и сглаза преимущественно употребляют соль четверговую (т. е. пережженную в Чистый четверг). — Вест. Р. Г. О. 1853, VI, 102; Посл. Даля, 429; D. Myth., 1030; Черты литов. нар., 95. Рассыпать соль — дурной знак; подавая за столом солонку, необходимо положить в нее кусочек хлеба, т. е. надо подавать не просто соль, а хлеб-соль. — Пузин., 8, 164; D. Myth., 1090.

Сахаров., I, 11.

Херсон. Г. В. 1852, 17; Ч. О. И. и Д. 1865, II, 40; Громанн, 102–4; Beiträge zur D. Myth., I, 218.

Куланж, 209.

Вест. Р. Г. О. 1853, VI, 101, 103; Терещ., V, 35.

Черниг. Г. В. 1855, 20.

Сахаров., II, 28.

Это делается так, чтобы четыре руки составили квадрат; каждый сначала берет правой рукою свою же собственную левую, а этой последнею схватывает около локтя руку того, кто с ним в паре.

Гречихою.

Москв. 1853, XV, 147–8; Владим. Г. В. 1853, 29. Болгары обвивают первыми колосьями мальчика, подымают его на руки и поют песни (сообщено Каравеловым).

Сретенскою.

Иногда же два венка: один изо ржи, другой из пшеницы.

На крылечко.

Вест. Р. Г. О. 1853, VI, 108–110; 1857, IV, 271; Маяк, VIII, 73; Черниг. Г. В. 1856, 22; Молодик 1844, 95; Метлин., 328; Малорос. деревня, соч. Кулжинского, 47–50; Вест. Евр. 1827, XI, 191; Терещ., V, 105,109,128–9; Сахаров., II, 44, 47; Нар. ел. раз., 154.

Терещ., V, 110, 131–4; Рус. прост. праздн., IV, 83–84; Сахаров., II, 49–50; Volkslieder der Wenden, II, 221.

В великорусских областях толокá — общинная уборка хлеба или сена, помочь; толóк — ток, где молотят хлеб, и нива, оставленная под пар. — Обл. Сл., 230.

Житный.

Цветами.

Напиток, приготовляемый из водки, меду, слив и вишен.

Приб. к Ж. М. Н. П. 1846, 111–120; Описание Гродненск. губ., 1, 840.

Сообщ. Каравеловым; Миладин., 524; Археолог. Вест. 1867, II, 57.

Рус. прост. праздн., IV, 82–83; Сахаров., II, 48–49, 54.

De diis samagitarum, 19–20.

Сахаров., II, 59; Рус. прост, праздн., IV, 83; Терещ., V, 140–1; Нар. cл. раз., 154.