Антон Шиндлинг - Кайзеры

Отношение австрийского царствующего дома и самой Австрии как страны к империи стало в повое время основным вопросом, от ответа на который зависело положение императора в империи. На этот вопрос не может быть простого ответа. Тот факт, что императорской короной завладели Габсбурги, не являвшиеся, строго говоря, немецкой династией, не может быть однозначно оценен как зло для империи, точно так же, как нельзя попросту поставить знак равенства между немецкими областями Австрийской монархии и другими немецкими субъектами империи. С исторической точки зрения ни жалобы «имперских патриотов» на западе, сгруппировавшихся вокруг майнцского эрцканцлера, ни идеалы великогерманцев 1848 года, желавших присовокупить немецкую Австрию к будущей Германской империи, не выражают истинной сущности отношений между габсбургскими императорами и Германской империей. Несомненно, что эрцгерцогство Австрия всегда было этнически немецкой территорией и одним из княжеств империи, но столь же несомненно, что привилегии этой территории, полученные в период с XII по XV век, создали ей особое положение, превратив ее в почти независимое квазикоролевство на немецкой земле. Такой статус на территории империи имела только Богемия, а с 1548 года — и Бургундия.

Таким образом, Германией управляла немецкая династия с периферии империи. Об этом факте можно сожалеть, можно усматривать в нем зародыш будущего отделения Австрии от Германии или даже причину окончательного разрушения империи, но все же более разумным представляется другое понимание. А может быть, в такой империи, с такой оборонительной системой, гарантировавшей свободное сосуществование немецких территорий, разумно было именно с периферии осуществлять поддержание единого порядка и удержание в рамках целого? Возможно, что именно такое положение австрийского фундамента императорской власти давало империи ту опору, благодаря которой она смогла выжить, и, с другой стороны, давало свободу, не позволявшую ее подавить. Не поэтому ли немецкие князья, отчаянно боровшиеся против попыток Карла V и Фердинанда II подмять под себя империю и не давшие им осуществить эти планы, столь же решительно в 1618 году пресекли поползновения слабого аутсайдера, герцога Савойского, стать императором? Попытка Карла VII Виттельсбаха с помощью Франции и Пруссии изнутри захватить власть в империи, ставшая возможной в 1742–1745 гг. лишь благодаря массовой секуляризации церковных земель, закончилась неудачей. Л когда в 1871 году образовалась Прусская Германская империя, немцам пришлось заплатить за это гегемонией императорской власти над своими землями, чего им на протяжении столетий удавалось избегать при Габсбургах. Тот факт, что резиденция германского императора находилась в Вене, на границе, отделявшей империю от ее соседей, не был ни ошибкой, ни несчастным случаем. Напротив, напряжение, постоянно существовавшее между императорской династией и Германской империей, то есть Германией за пределами Австрии, являлось одним из несущих элементов, обеспечивавших существование германской имперской системы нового времени.

Власть императора была не только институтом, вплетенным в структуру, состоявшую из империи, германских территорий и европейских соседей. Эта власть находилась в руках определенных людей, которые осуществляли ее и пользовались ею по-разному, в зависимости и от своего индивидуального характера, и от эпохи. Можно представить себе, какое разнообразие сюжетов и противоречий открывалось на этом пути. Например, Карл V в 1527–1530 гг. во главе огромной армии, больше напоминавшей шайку разбойников, двинулся в Италию с целью заставить папу благословить и короновать его в качестве императора и не постеснялся при этом разграбить Рим (Sacco di Roma в 1527 году). А уже Иосиф II, первым из императоров посетивший Рим в 1769 году после длительной паузы, прибыл туда как человек эпохи Просвещения под псевдонимом графа фон Фалькенштейна, и его пребывание в Вечном городе ничем не напоминало ни ему самому, ни другим о средневековых походах его предшественников на Рим. С другой стороны, какие зигзаги судьбы: в 1485 году император Фридрих III, изгнанный из Австрии, вынужден был скитаться по разным городам империи в поисках крова и займов и едва избежал покушения, а когда император Франц Австрийский в 1813 году, преследуя Наполеона после Битвы народов под Лейпцигом, проезжал через Франконию, население встречало и благословляло его как освободителя, что дало повод сопровождавшему его Меттерниху воскликнуть: «Спросите же у народа, кто истинный наследник Карла Великого — тот авантюрист, который прошел здесь два дня назад в окружении пятидесяти тысяч гвардейцев, или этот император в скромной коляске, у которого нет другой гвардии, кроме любви Германии!» Возможности, связанные с императорским титулом, реальное использование этих возможностей и идеи, которые носители этого титула вкладывали в эти возможности, были столь широки и многообразны, что представление о них может дать лишь подробное исследование всех «за» и «против», всех взлетов и падений, сопутствовавших истории института императорской власти. Поскольку такого исследования еще нет, а специальные работы не объединены в единое целое, приходится ограничиваться рассуждениями и примерами, которые, как нам представляется, достаточно образны и интересны.