Антон Шиндлинг - Кайзеры

Возвышение Австрии не ослабило влияния императора на остальной территории империи, император не устранился от дел империи, и империя не выпала из его рук, вопреки чересчур негативной оценке последствий Вестфальского мира, бытовавшей долгое время. Наоборот, с ростом могущества австрийской династии росла и власть императора в Германии. Прежде всего Леопольд I, сын Фердинанда III, проводя искусную выжидательную политику, сумел до конца использовать все возможности, которые Вестфальский мир предоставлял императору. Этот император, пребывавший на престоле очень долго, стал символом возрождения Габсбургов и основателем венского барокко. Затем пришла пора войн с Францией за Эльзас и Пфальц, всколыхнувших немецкий патриотизм, войны с Турцией заставили князей вновь сплотиться вокруг императора. У Австрии, кроме Баварии, практически не осталось соперников — Саксония и Пфальц вернулись в католический лагерь, а медленное возвышение Бранденбурга лишь только начиналось. Действительно, эта империя могла сохранять силу и влияние лишь до тех пор, пока сильной и влиятельной оставалась Австрия. Любая попытка отделить императорский престол от Австрии не только натолкнулась бы на сильнейшее ее сопротивление, но и поставила бы под угрозу само существование императора как институции. Об империи и императорах того периода известно пока еще недостаточно для того, чтобы полным и исчерпывающим образом оценить их деятельность именно как глав империи — эпоха барокко принадлежит к наименее исследованным периодам истории империи. Тем не менее представляется правомерным вывод о том, что в это время, несмотря на устойчивое усиление власти и влияния императора (но не империи), методы его правления в пределах Германии носили в основном косвенный характер. Силовые, истинно имперские методы также не были полностью оставлены, примером чего является преследование и изгнание Иосифом I пособников Франции — курфюрста Баварии и Кельнского епископа — и перераспределение их владений в начальный период войны за Испанское наследство. Этот же император возобновил, казалось бы, давно забытый спор с папой из-за ленных прав на итальянские владения. Потеря испанского престола не помешала Карлу VI после заключения Утрехтского и Раштаттского мирных договоров в 1713 и 1714 годах достичь вершин императорского могущества и влияния в Германии. В этот период имперские земли простирались от Южной Италии до некогда испанских Нидерландов.

Как могло случиться, что лишь несколько десятилетий спустя, при Марии Терезии и Иосифе II, позиции императора оказались существенно ослабленными, престиж трона упал, и казалось, что империя парализована? Можно назвать немало причин: возвышение Пруссии и России, создававшее угрозу с востока, упадок Франции — союзника Вены начиная с 1756 года, увядание придворного барокко и приход эпохи Просвещения с настоятельным требованием политических реформ, невозможных в условиях германской империи, все более явное разложение имперской церкви, упадок вольных имперских городов и рыцарей, являвшихся основной опорой власти императора. Тем не менее важнейшей из этих причин было прерывание мужской линии династии Габсбургов после смерти Карла VI в 1740 году, ибо с этой династией и с Австрией самым тесным образом было связано существование институтов империи. Потрясения, перенесенные в результате этого Австрией, отрицательно сказались и на престиже императора — после войны за Австрийское наследство, в которой дочь Карла VI Мария Терезия смогла удержать свои позиции, императорский трон почти превратился в предмет торга между великими державами. Габсбургско-лотарингские наследники венского трона не могли отказаться от титула императора, но он стал как бы приложением, предназначенным для укрепления и возможного увеличения собственных «австрийских» владений, с этим титулом уже не связывалась цель поддержания порядка в Германии. Мария Терезия также официально носила императорский титул, хотя на самом деле была лишь правительницей Австрии, Богемии и Венгрии и отодвинула на второй план своего супруга-императора. Этот факт не вызвал особого удивления, и никто не счел это несправедливостью. Беспокойный и склонный к силовым решениям Иосиф II и его проекты раздела и обмена территорий (Баварии на Бельгию) привели в замешательство все сословия империи — начало возникать впечатление о том, что венский двор рассматривает теперь Германию не как империю, накладывающую на него определенные обязательства, а как подлежащую разделу территориальную массу, наподобие Польши, и что император потерял всякий интерес к империи. Казалось, что конец империи близок. К тому времени титул и институт императора уже не были уникальными: русский царь еще в 1721 году провозгласил себя императором, в Пруссии обдумывали планы создания Северо-Германской протестантской империи, и Фридрих Великий в последние годы своего правления фактически выполнял в Германии роль контримператора, хотя и не собирался присваивать себе этот титул, считая его пустышкой. Созданный Фридрихом в 1785 году Союз немецких князей символизировал тяжелый кризис империи, который показал, что Иосиф II хотел слишком многого добиться от имперской системы и загнал ее в политический тупик.