Лев Гумилев: Может ли произведение изящной словесности быть историческим источником?

Итак, Святослав и Игорь удержали свои позиции лишь благодаря половецкой и литовской помощи. Верхнее Поволжье и Киевщина были усеяны трупами и пожарищами. Мир на основе status quo не удовлетворил обе стороны, и в «каких бы выражениях он ни был оформлен, дело от этого не менялось. Суздальский князь не стал продолжать войну за Киев, разоренный его братом в 1169 году, но в искренность его примирения со Святославом после стольких убийств и предательств верить трудно [34]. А коль скоро так, то призывать на помощь могучего врага – это значит обречь себя на гибель.

Поясняю. Еще в 1177 году Всеволод III захватил в бою при Колокше рязанского князя Глеба Ростиславича, который с рязанскими и половецкими войсками сжег Москву. По требованию населения г. Владимира он бросил Глеба в поруб, а его родственников – Ростиславичей – ослепил. Глеб умер в темнице, но молодые рязанские князья – Роман, Игорь, Ярослав, Володимир, Всеволод и Святослав Глебовичи получили свободу при условии подчинения великому князю. Во время вышеописанной войны Роман Глебович попытался восстать по наущению Святослава Всеволодовича Киевского, но был усмирен. В 1185 году он уговорил старших братьев убить своих младших братьев. Младшие братья были спасены лишь своевременной помощью, присланной великим князем Всеволодом. Но как только Всеволод Глебович уехал во Владимир на совет, старшие рязанские князья, вернулись к Пронску и обольстили, т. е. переманили на свою сторону, Святослава Глебовича, который за обещание оставить его в Пронске в покое выдал жену своего брата, верных ему бояр и позволил разграбить имущество Всеволода. Огорченный изменою брата, Всеволод Глебович сел в Коломне и начал воину со своими братьями на стороне великого князя. Только один из шести рязанских князей (sic!).

Роман Глебович в 1186 году, обманув, при посредничестве епископа Черниговского Порфирия, Всеволода III, возобновил войну, приведшую к новому карательному походу великого князя на Рязанскую землю: «и взяша села вся и полон мног, и възвратишася всвояси опять землю их пусту створише и пожгоша всю» (Лаврентьевская летопись, 1187).

Похожа ли действительная картина на описание «Слова», где дети замученного в тюрьме Глеба изображены послушными исполнителями воли Всеволода Большое Гнездо – «живыми шереширы», – что Б. А. Рыбаков переводит как сосуды с греческим огнем, а Д. С. Лихачев – как «копья»? Всеволод, как мы видим, вынужден был крушить эти «шереширы», тем более что они направлялись в его грудь при моральной поддержке черниговских князей Ольговичей, в это время державших Киев.

Итак, трактовка взаимоотношений Всеволода III с рязанскими князьями и других событий в летописи и в «Слове» противоположна [35], но, видимо, следует искать у поэта не историческую точность, а внутренний смысл, который в поэзии всегда не лежит на поверхности. Буквализм при чтении художественных произведений противопоказан.

Если держаться за цитаты, то следует помнить, что в рукописях бывают описки, а в книгах – опечатки.

Описание монгольской религии в русской летописи неправильно понято Б. А. Рыбаковым. Монголы поклонялись единому божеству с двумя ипостасями – мужской (небо) и женской (земля). Это – распространенный на Дальнем Востоке тип дуализма, где обе части составляют единое целое, а не борются друг с другом. Подобная концепция для православных была непривычна, и они сопоставили женское земное начало с Дьяволом. И вот Б. А. Рыбакову показалось, что культу природы, (а не трансцендентного божества) сопутствует культ ада и его хозяина. Но в монгольской религии, как и в шаманизме, нет понятий рая и ада, а есть понятия «верхнего» и «нижнего» миров, идентичных нашему «среднему» миру. Там же, где ощущалось влияние буддизма или бона, господствовала теория метампсихоза (переселения душ). Все это подробно изложено мною в специальной главе «Двуединый» (стр. 279 – 301), но не было удостоено внимания. Хуже того, термин «земле-дьяволу» Б. А. Рыбаков прочел слитно, приняв дефис за перенос. Можно согласиться, что наборщик мог бы набрать текст лучше, но как можно не понять то, что объяснено на многих страницах книги (стр. 279 – 301)? И, кроме того, о шаманизме и боне (тибетской религии) есть прекрасные пособия на доступных языках. Информация, содержащаяся в них, достоверна и легка для восприятия современного ученого. Поэтому она может быть использована для прояснения темных мест источников путем широких сопоставлений. Конечно, новый материал заставит нас изменить некоторые привычные, но неправильные мнения, однако именно в этом путь развития науки. Мой оппонент правильно отмечает, что я опираюсь не на цитаты. Действительно, этот метод давно отвергнут историками. Я схожу из несомненных фактов, что специально оговариваю [36]. С другой стороны, Б.А. Рыбаков пишет о «чудовищном искажении летописей» (стр. 158), не замечая, что одно положение исключает другое. Еще раз поясню свою позицию.