Лорд Дансени: Правдоподобное приключение трех любителей изящной словесности

Лорд Дансени

Правдоподобное приключение трех любителей изящной словесности.

перевод Светлана Лихачева

Когда номады пришли в землю Эль Лола, у них иссякли песни, и вопрос о похищении золоченого ларца встал во всей своей первостепенной важности. С одной стороны, и до них многие предпринимали попытку отыскать золоченый ларец, в котором (как известно любому эфиопу) хранятся стихи баснословной ценности; судьба смельчаков обсуждается в Аравии и по сей день. С другой стороны, скучно было ночами сидеть у костра, если нет новых песен.

Обо всем об этом толковали однажды вечером в племени Хет на равнине у подножия скалы Млуна. Родиной народ этот считал дорогу, что пролегла в мире древних скитальцев; номадов-старейшин снедало беспокойство, ибо новых песен не предвиделось, в то время как утес Млуна в зареве заката, - утес, коего не касались тревоги человеческие и до поры не коснулась ночь, укрывающая мглою равнины, - безмятежно взирал на Сомнительные Земли. Именно там, на равнине по ту сторону Млуны, что освоена людьми, едва только вечерняя звезда тише мыши скользнула на небосклон и, словно султаны, затрепетали одинокие языки походного костра (но звуки песен не приветствовали их), именно там второпях задумано было номадами безрассудное предприятие, известное в миру как Поход за Золоченым Ларцом.

С воистину мудрой осмотрительностью старейшины номадов избрали на роль взломщика небезызвестного Слита, того самого взломщика, который, как поучают гувернантки в невесть скольких классных комнатах (как раз в то время, как я пишу об этом), обманул бдительность самого короля Весталии. Однако ларец был довольно увесист и Слит нуждался в помощниках: а любители чужой собственности Сиппи и Слорг в ловкости могли потягаться с нынешними торговцами антиквариатом.

И вот на следующий же день эти трое взобрались по склону горы Млуна и худо-бедно уснули среди снегов - все лучше, нежели рискнуть провести ночь в лесах Сомнительных земель. И засияло утро, и зазвенел многоголосый птичий хор, - но леса внизу, и пустошь за лесом, и голые зловещие скалы таили в себе немую угрозу.

Хотя опыт Слита исчислялся двадцатью годами грабежей со взломом, говорил он мало; только когда один из его спутников спотыкался о камень, или позже, уже в лесу, когда кто-нибудь наступал на сучок, он отрывистым шопотом выговаривал им, прибегая к одной и той же фразе: "Так дела не делают". Слит-то знал, что за два дня пути первоклассных взломщиков воспитать из них не удастся, и, какие бы сомнения не одолевали его, более своим спутникам не докучал.

Со склона Млуны они нырнули в облака, а потом очутились в лесу, для диких обитателей которого все живое годилось в пищу, будь то рыба или человек. Там грабители идолопоклоннически извлекли из карманов каждый своего божка, моля о защите в этом наводящем ужас лесу. С этого момента они надеялись, что шансы на спасение утроились, ибо если какая-нибудь тварь слопает одного, то уж непременно доест и прочих; отсюда, по их мнению, неизбежно следовал вывод, что если одному суждено спастись, то, стало быть, спасутся все трое. Неизвестно, один ли из идолов бодрствовал и оказал содействие, или все три, или сам случай благополучно провел грабителей через лес, и дикие звери не отведали их; верно одно - отнюдь не слуги божества, внушавшего им наибольший страх, и не гнев местного духа этих зловещих краев стали орудием рока для троих авантюристов. Вот так дошли они до Урчащей Пустоши, что раскинулась в самом сердце Сомнительных Земель; грозовые холмы застыли там, словно волны, - накат, оставленный затихшим до поры землетрясением. Нечто столь огромное, что способность его передвигаться столь бесшумно казалась человеку явной несправедливостью, величественно прошествовало мимо них, - чудом остались они незамеченными, и одно только слово вспыхнуло и отозвалось эхом в трех головах: "Вдруг... вдруг... вдруг..." Когда же опасность, наконец. миновала, взломщики вновь осторожно двинулись вперед и вскоре набрели на маленького безобидного мипта, - наполовину гном, наполовину дух, мипт сидел на краю мира, пронзительно и радостно попискивая. Авантюристы постарались проскользнуть мимо незамеченными, ибо любопытство мипта стало воистину притчей во языцех, и хотя сам по себе мипт безобиден, чужие тайны хранить не умеет. Вполне может статься, что в них вызвало отвращение зрелище того, как мипт, принюхиваясь, водит носом по обглоданным белым костям, но они не пожелали в этом признаться, ибо не пристало искателям приключений тревожиться о том, кто гложет их кости. Как бы то ни было, грабители проскользнули мимо мипта и очень быстро дошли до засохшего дерева, вратам, так сказать, за которыми ожидало приключение; они знали, что совсем рядом - пропасть мира и мост от Плохого к Худшему, а под ними, внизу - неприступная обитель Владельца Ларца.