Джон Бальфур - Османская империя [Шесть столетий от возвышения до упадка, XIV–ХХ вв.]

Из Ангоры войска Тимура продолжали преследовать уцелевшие остатки османской армии, бежавшие десятками тысяч по плато или через горы в сторону Дарданелл. Здесь генуэзцы и венецианцы, которые раньше с готовностью переправляли их в Азию, теперь с той же готовностью переправляли их обратно в Европу. Такое проявление вероломства вызвало у Тимура приступ бешенства. Но это поведение было понятным. Венецианцы и генуэзцы предпочитали врага, которого успели изучить, врагу неизвестному. Это было показателем того, как сильно османы за два поколения сумели укорениться на Балканах. Христианское население их молчаливо приняло наследниками Византии. В Анатолии Тимур натравливал друг на друга четверых других сыновей Баязида, оставшихся в его руках в качестве вассалов. Он в каждом из них поддерживал надежду на признание единственным законным наследником османского трона. Он дал Сулейману полномочия татарского вассала на османских территориях в Европе.

Теперь, когда будущее Османской империи было в его руках, Тимур благосклонно отнесся к инициативам европейских держав. Но когда император Византии предложил признать его суверенитет и выплатить ему соответствующую дань, Тимур ответил приказом подготовить флот для переправы своих солдат через пролив в Европу. Это породило паническое предположение, что армия Тимура намерена осадить Константинополь. Но у него не было замыслов, направленных ни против Европы, ни против Анатолии, где он, согласно традициям гази, вернул местным правителям их земли. В данном случае Тимур рассматривал свою кампанию не более как рекламный рейд. Его имперские амбиции лежали на Востоке. Вскоре после смерти Баязида в 1403 году он уехал из Малой Азии в Самарканд, чтобы больше никогда не возвращаться. Он готовился покорить Китай, но умер по пути туда, на два года позже Баязида, заболев лихорадкой, осложненной общей усталостью и (по словам Гиббона) «опрометчивым употреблением ледяной воды». Татарские орды ушли, оставив после себя полный хаос.

Это сокрушительное поражение османов в Анатолии могло повлечь за собой распад недолговечной Османской империи — так же, как в свое время под ударами монголов в Малой Азии распалось государство сельджуков. Оно действительно привело к десятилетию дестабилизации, иногда переходящей в анархию, поскольку конфликтующие внутренние силы боролись за власть друг с другом. Возникла опасность, что в ходе этой борьбы центральная власть может оказаться в руках провинциальных беев, как это уже случилось в других мусульманских государствах. Четыре сына Баязида боролись за императорский трон, к ним позднее присоединился пятый претендент. Претензии каждого поддерживались его группой сторонников из числа местных династий, озабоченных своими привилегиями. Император Византии поощрял кандидата, наиболее способного удовлетворить его собственные интересы, а вассальные христианские государства Балкан предпринимали попытку вернуть себе часть ранее принадлежавших им земель.

Территория империи разделилась на две части — между Европой, с одной стороны, где старший сын Баязида Сулейман правил из Адрианополя, и Анатолией — с другой, которой из Бурсы управлял младший сын Мехмед. Понимая, что ни одна империя не переживет такого распада, каждый стремился распространить свою власть на территорию другого, ведя постоянно возобновлявшуюся гражданскую войну, к которой подключились два других сына, Иса и Муса. После того как Муса убил Сулеймана, он в свою очередь был подавлен Мехмедом, которого император призвал на помощь на другую сторону Босфора и который таким образом вышел окончательным победителем.

В 1413 году он был возведен на трон как султан Мехмед I. Он опирался на поддержку двух могущественных сил: анатолийских беев, которых его отец, Баязид, настроил против себя и власть которых восстановил Тимур, и янычар, оказавших влияние на внутренние дела впервые, но далеко не в последний раз в османской истории. Они поддержали Мехмеда I как «самого справедливого и самого добродетельного из османских принцев». Итак, после периода беспорядков и подрывающей единство децентрализации наиболее сильные элементы одержали верх. Опять была установлена центральная власть, и Османское государство обрело единство под властью Мехмеда I.

Благодаря его выдающимся качествам дальновидного государственного деятеля всего лишь за восемь лет Османская империя была поставлена на прочную основу, возродившись к былому единству и могуществу — к большому разочарованию христиан, — причем в тот момент, когда ее крах казался неизбежным. Византийская империя в этот период неумолимо двигалась к упадку, а династия Османа, больше не раздираемая внутренними противоречиями, доказала свою жизнестойкость. В ней появились новые правители крупного масштаба. Осталось только одно поколение до выхода на историческую арену величайшего из османских завоевателей, Мехмеда II.