Джон Бальфур - Османская империя [Шесть столетий от возвышения до упадка, XIV–ХХ вв.]

Хуньяди, иначе Ян Корвин Гуниади, которого турки прозвали Янко, имел благородные румынские корни, хотя и не вполне ясную родословную. Янко начал управлять от имени благодарного короля Владислава большой областью в Трансильвании и в конечном счете стал править собственно Венгрией. Для венгров и сербов он был романтическим Белым рыцарем, возглавляющим стремительные кавалерийские атаки в сияющих серебряных доспехах. Его героические ратные подвиги породили в восточной части христианского мира надежду на освобождение Венгрии от турок и на восстановление ее единства. Обороняя около двухсот миль южной границы Венгрии, Янко одержал ряд значимых побед над турецкими войсками, которые понесли серьезные потери. Одновременно он стимулировал религиозное рвение христиан, украшая церкви захваченными османскими флагами и трофеями. Полагают, что Хуньяди вполне мог быть родным сыном короля Сигизмунда, зачатым во время его отступления на родину после битвы под Никополем. Как бы то ни было, теперь он стремился повторить историю, организовав новый Крестовый поход, наподобие похода Сигизмунда, с целью выбить турок из Европы.

Не получив на этой стадии истории никакой поддержки со стороны Запада, кроме благословения папского легата кардинала Юлиана и его личного присутствия в войсках, Крестовый поход черпал свои силы только в Венгрии и Польше, а также впоследствии в присоединившейся к ним Валахии. Некоторую помощь оказали балканские народы — сербы, болгары, боснийцы и албанцы. Тем не менее новому Крестовому походу сопутствовал успех. Переправившись в 1443 году через Дунай, крестоносцы захватили Ниш, нанеся большой урон его турецкому гарнизону, восстановили власть деспота Георгия Бранковича в его сербских владениях, заняли Софию. А затем, в условиях зимней стужи, совершили переход через покрытый снегом и скованный льдом Балканский горный хребет, чтобы выйти к лежащей за ним Фракийской равнине.

Продвижение крестоносцев через перевалы турки нередко блокировали обломками скал, а в одном месте склоны гор всю ночь поливали водой, превратившей тропы и стены в лед. Этот поход крестоносцев был военным подвигом, почти не имевшим параллелей в истории. Но в итоге после победы в день Рождества Христова они были сломлены непогодой, ставшей причиной проблем со снабжением, а также усилившимся давлением со стороны турок, так что Хуньяди приказал отступить в Буду. Его солдаты, измотанные холодом, исхудавшие до состояния скелетов из-за голода, в конце концов добрались туда и, ведомые королем Владиславом, прошли по городу в пешем строю, распевая христианские гимны и потрясая турецкими знаменами. Венгерский народ встретил их с восторгом, и в кафедральном соборе была проведена торжественная служба, чтобы возблагодарить Всевышнего за помощь в минуту крайней опасности.

Мурад, мирный человек, воздержался от преследования войск крестоносцев за Дунаем. В Сегеде он заключил десятилетнее перемирие, по которому Сербия и Валахия были, по существу, освобождены от зависимости от Османской империи, в то время как венгры согласились не переходить Дунай и не претендовать на Болгарию. Владислав и Мурад скрепили договор клятвой, христианин — на Евангелии, а мусульманин — на Коране.

В пределах границ империи Мурад, восстановив единство Османского государства, предпринял конструктивные шаги к созданию сильного централизованного правительства. Он увеличил численность и расширил сферу деятельности корпуса янычар, ставшего его главным инструментом. В этот корпус теперь набирались не только юноши, захваченные в бою, но молодые люди из местного христианского населения в различных провинциях страны. Достигнув численности семь тысяч человек, янычары теперь считались опорой государственности и поддерживались даже сипахами, личной кавалерией султана и корпусом военных чиновников — все они имели рабское происхождение. Стремясь возместить ущерб из-за поражения Баязида, Мурад старался заложить прочный фундамент, на котором династия Мурада II могла бы строить свое будущее.

Тогда султан впервые стал подумывать об уходе от государственных забот в уединение своего азиатского дворца в Магнесии. Готовясь к этому шагу, Мурад вызвал в Адрианополь своего двенадцатилетнего сына Мехмеда, чтобы тот служил в качестве губернатора под надзором великого визиря Халила Чандарлы-паши. Этот шаг вызвал опасения Халила и других визирей, полагавших, что мальчик, пусть смышленый и не по годам развитой, все же еще не созрел для управления государством.