Джон Бальфур - Османская империя [Шесть столетий от возвышения до упадка, XIV–ХХ вв.]

Мехмед II, родившийся при недобрых предзнаменованиях — во время эпидемии чумы, которая унесла жизни двоих братьев его отца, имел несчастливое детство и отнюдь не лучшее воспитание. Он был третьим сыном отца, отдававшего предпочтение двоим его старшим сводным братьям — Али и Ахмеду — и не рассматривавшего его в качестве возможного наследника трона. Более того, матери каждого из братьев были женщинами достаточно благородного происхождения и положения в обществе, тогда как мать Мехмеда была девушкой-рабыней предположительно христианского происхождения. Таким образом, в жилах Мехмеда текла кровь, давшая ему черты совершенно отличные от черт характера его отца и деда.

Воспитывавшийся главным образом нянькой, он был увезен из Адрианополя в двухлетнем возрасте вместе с братом Али в Амасью, где губернатором был их четырнадцатилетний старший брат. Город был расположен в гористой провинции Северной Анатолии, между центральным плато и побережьем Черного моря. Это было место, населенное старинными и влиятельными османскими родами, на женщине одного из которых был женат отец Мурада. Амасья также являлась религиозным центром и для исламского истеблишмента, и для странствующих дервишей, еретиков из Персии. Это было место рождения самого Мурада, который ввел традицию, поддержанную некоторыми султанами последующих времен, посылать своих сыновей под присмотром доверенных чиновников в подобные азиатские провинции, далекие от столицы, тем самым обеспечивая их изоляцию от народных масс и мятежей в своем регионе. Это была своего рода страховка от подстрекательств к мятежу, более цивилизованная, чем практика братоубийства на имперском уровне, внедренная еще дедом Мурада Баязидом и позже получившая силу закона при его сыне.

Но старшие братья Мехмеда умерли преждевременно. Ахмед подростком внезапно скончался в Амасье. В возрасте шести лет Мехмед наследовал ему на посту губернатора провинции, а остававшийся в живых брат Али был назначен губернатором в Магнесию. Двумя годами позже они, по указанию Мурада, поменялись местами, а несколько лет спустя Али скончался. Он был задушен при невыясненных обстоятельствах в своей постели в Амасье, к большому горю отца, любимым сыном которого, как говорили, он был.

Мехмеда, в одиннадцатилетнем возрасте ставшего очевидным наследником, отец вызвал из Магнесии в Адрианополь. Мурад был совершенно шокирован отсутствием у сына образования. Учителя мальчика считали его трудным ребенком, не желавшим учиться и в особенности невосприимчивым к религиозным наставлениям. Поэтому отец выбрал в наставники Мехмеду для изучения Корана и истории религии прославленного муллу по имени Ахмед Курани. Курд по происхождению, он изучал законы ислама и теологию Корана в Каире, а теперь преподавал в знаменитой семинарии в Бурсе.

Имеется письменное упоминание, что султан вручил учителю розгу, разрешив ему, если необходимо, наказывать наследника. Говорят, мулла как-то занимался с ним, держа розгу в руке, а потом сказал: «Твой отец послал меня учить тебя, но также держать тебя в порядке, если ты откажешься подчиняться мне». Мехмед в ответ рассмеялся. Тогда мулла обрушил на него такой град ударов, что с того времени и впредь ученик относился к своему учителю с большим уважением, вскоре изучил с его помощью весь Коран. При наличии рядом таких просвещенных ученых и советников Мехмед вырос достаточно хорошо образованным.

Помимо этого при дворе Адрианополя Мехмед обучался ведению государственных дел. Этим с ним занимался отец, а после его возвращения в Азию — великий визирь и его окружение. Мехмед, высокомерный и развитой не по годам, в своих отношениях с Халилом довольно скоро проявил надменную решимость идти своим путем. Вскоре после отъезда Мурада сын вызвал в Адрианополе беспокойство своей явной поддержкой еретического религиозного движения в лице персидского миссионера, лидера секты дервишей, которая проповедовала, в числе других неортодоксальных взглядов, духовное родство ислама и христианства. Мехмеду пришлись по душе экзальтированные идеи проповедника. Он привечал его при своем дворе и тем самым существенно помог проповеднику найти восприимчивую аудиторию среди жителей города.

Это вызвало тревогу и негодование религиозной верхушки, возглавляемой великим муфтием, и великого визиря Халила, который был мусульманином старой школы. Застав перса в момент произнесения ересей, они задержали его. Но проповедник бежал и укрылся у Мехмеда во дворце султана. Мехмеду, однако, пришлось выдать своего протеже муфтию, который так яростно осудил еретика с кафедры мечети и настолько возбудил чувства толпы, что люди сожгли проповедника, привязанного к столбу, причем муфтий даже опалил свою бороду, слишком близко подойдя к костру. Последователи еретика тоже были уничтожены. Инцидент обнаружил у Мехмеда пристрастие к персам и к неортодоксальным взглядам, что было характерно для его пытливого ума, но чревато опасными последствиями в будущем. Плохое начало во взаимоотношениях юного наследника с османским религиозным и гражданским истеблишментом было ударом по самолюбию молодого человека, посеявшим в его душе семена горькой обиды. Халилу он этого так и не простил. У Мехмеда, с детства замкнутого по характеру, такие кризисы лишь усиливали чувство отчужденности от всех.