Лев Ельницкий - Возникновение и развитие рабства в Риме в VIII—III вв. до н.э.

Но это не является основанием для отвержения самих древних событий, лежащих в основе исторического повествования анналистов, тех событий, вокруг которых группируются легенды, семейные предания и которые по тем или иным причинам попадали в руки модернизировавших их писателей древности. Если никому теперь не придет в голову говорить об историчности Ромула и Нумы, то вместе [8] с тем никто не станет отрицать и историчности тех социально–политических явлений, с которыми было связано возникновение древнеримской общины, а именно: фактов, свидетельствующих о разложении общинно–родовых отношений на территории Лация под влиянием развития сельского хозяйства, ремесла и торговли с более развитыми греческими и этрусскими общинами; проникновения сабелльских и этрусских культурных и этнических элементов на территорию Лация, что вело к подчинению и примитивному порабощению одних племенных групп другими, более сильными, выдвигавшими своего военного вождя (царя) и его дружину в качестве общественной верхушки эпохи военной демократии. Эта верхушка мобилизовала активные социальные силы, из числа чужеродных или менее тесно связанных с гентильной, т.е. родовой, организацией и ее традициями элементов, для создания первоначальных форм государственности, т.е. создания и утверждения политического аппарата, способного подавлять и держать в подчинении угнетенные и всякого рода другие подвижные общественные слои. Именно на эти факты опираются легенды о Ромуле и о возникновении Roma quadrata на Палатине, о Целии Вибенне и об asylum'e для всякого рода пришлых людей, способных усилить хозяйственную и политическую основу общины, возникшей на римских холмах.

Многочисленные исследования, производившиеся учеными прошлого и нынешнего столетий, с несомненностью установили, что биографические черты легенд о Ромуле, Тите Тации, Нуме Помпилии, Сервии Туллии и других персонажах, связанных с древнейшим периодом истории Рима, имеют зачастую определенный религиозный смысл и возникновение их связано с истолкованием некоторых завуалированных культовых явлений, а также, может быть, и некоторых исторических фактов, утративших ясность по прошествии известного времени и поддававшихся уже лишь мифологическому истолкованию. Сопоставление древних легенд и сходных, но более поздних фактов римской истории помогает обнаружению исторического зерна этих легенд. Очевидность того, что Рим некогда управлялся царями, вытекает из наличия в республиканскую эпоху такой магистратуры, как interrex, и жреческой должности rex sacrorum [5] Th. Mоmmsеn. Das römische Staatsrecht, II. Leipzig, 1887, стр. 4. . Если Э. Мейер [6] Ε. Meyer. Kleine Schriften. Halle, 1910, стр. 379. , допуская историчность как [9] первой (494 г. до н.э.), так и второй (449 г. до н.э.) плебейских сецессий, признает вымышленными сохранившиеся о них сообщения анналистов, то Ф. Альтгейм [7] F. Altheim. Italien und Rom, II. Amsterdam–Leipzig, 1947, стр. 197. находит, что несовпадения в традиционных рассказах об этих сецессиях могут соответствовать в какой–то мере фактическим особенностям реальных исторических происшествий.

Допуская, что многие сообщения государственно–правового и вообще юридического характера переписывались младшими анналистами у старших без каких–либо существенных искажений, Г. Зибер [8] Η. Siber. Das Römische Verfassungsrecht. Lahr, 1952, стр. 8. полагает, что даже передаваемые анналистами исторические анекдоты в большинстве случаев были придуманы не ими, но возникли еще до них в реально–исторической обстановке. Анекдоты же с сатирической тенденцией могли, как он думает, иметь то же происхождение, что и вывешивавшиеся в Риме эпохи возрождения на Пасквино и на Марфорио политические пасквили. Даже как выдумки, подобные анекдоты могут представлять ценность в качестве свидетельства о тех фактах, которые они затрагивают. В исторических же пересказах древнейших событий, наличествующих у Ливия и у Дионисия Галикарнасского, наряду с чертами, нередко повторяющимися в сообщениях об аналогичных, но более поздних событиях, имеются черты свободные от подобных повторений. Вполне допустимо, что эти оригинальные, лишь однажды фигурирующие штрихи относятся к первоначальным сообщениям о тех реальных событиях, с которыми они связаны. Как уже отмечалось, реальность самих событий подтверждается нередко параллельными сообщениями, не связанными с традицией, использованной анналистами, а также наличием имен, засвидетельствованных официальными документами, достоверность которых подтверждается по крайней мере частично для V в. до н.э., а начальная дата связывается с датой освящения храма Юпитера на Капитолии в 509 г. до н.э.