Лев Ельницкий - Возникновение и развитие рабства в Риме в VIII—III вв. до н.э.

К тому же нами более широко, чем это обычно делается в подобных работах, привлекается материал, освещающий народно–революционные движения, поскольку в них в той или иной мере принимали участие рабы, находившиеся в весьма тесной, но не всегда точно определимой в [6] конкретных деталях связи с другими представителями низших общественных слоев. Поэтому читатель найдет здесь данные о социальных движениях, происходивших не только на италийской почве и в чисто италийской среде, но также в итало–греческих Кумах, в Сицилии и в Северной Африке, где в качестве рабов, и в особенности наемников, широко представлены италийские этнические элементы.

Быть может, несколько шире, чем обычно, к рассмотрению привлекаются и вопросы идеологии, поскольку автор имел желание не только сгруппировать факты, характеризующие идеологию рабов и низов римского общества вообще, но и проследить по возможности влияние идеологии низов, в смысле удержания и опосредствования реминисценций общинно–родового строя, сохранявшихся и культивировавшихся представителями этих низов, на идеологию высших классов, равно как и на некоторые государственные формы и учреждения древнего Рима.

Автору представляется, что благодаря более широкому привлечению подобных фактов, может быть, и не имеющих прямого отношения к истории рабовладения и рабства, и одновременно при наличии более широкой точки зрения на явления, связанные с понятием внеэкономического принуждения в древности, как на различные формы того же рабства, дело изучения всех этих социальных категорий может только лишь выиграть.

Имевшие место еще в 30–е годы текущего столетия попытки установить границу достоверности римской исторической традиции на рубеже IV—III вв. до н.э. постепенно прекратились, видимо, под давлением данных археологической и эпиграфической хронологии, приобретающей все большую солидность. В историографии имеется тенденция считать достоверным в раннереспубликанской традиции лишь то, что подтверждают Полибий или Диодор Сицилийский [3] А. Rosenberg. Einleitung und Quellenkunde zur römischen Geschichte. Berlin, 1921, стр. 139 сл. , так как еще в древности отмечались (Liv., VII, 9, 4; XXVI, 4, 9, 3; XXXIII, 10, 7 сл.) случаи фальсификации анналистами (Лицинием Мацером, Валерием Анциатом, Кл. Квадригарием) фактов, связанных с теми или иными знаменитыми в позднереспубликанское время родовыми именами (Валериев, Клавдиев, Лициниев).

Однако нет никаких оснований начисто отрицать достоверность событий, связанных с именами, засвидетельствованными [7] консульскими или триумфальными фастами. Необходимо должна быть также принята во внимание традиция, параллельная летописной и относящаяся к историко–юридическим фактам (законам, плебисцитам, сенатусконсультам и т. д.), фиксировавшая их независимо от тех источников, на которые опирались анналисты [4] Археологическая хронология позволяет Э. Гьерстаду отнести расцвет этрускизации Рима и появление монументальной архитектуры на его почве к концу VI — началу V в. до н.э. Он связывает с подобным перемещением во времени этрусского периода в Риме также и то обстоятельство, что, соответственно фастам, некоторые исторические события царской эпохи (например, взятие Крустумерия, связываемое анналистической традицией с именем Тарквиния Древнего, но датируемое Ливием (Liv., II, 19, 2) на основании фаст 499 г. до н.э.) падают по традиционной хронологии на начальный период республики. На основании этого Гьерстад считает возможным приурочить начало республики в Риме к середине V в. до н.э., когда из консульских фаст исчезают «этрусские» имена и появляются коллегиальные магистраты. Собранный им материал дает также реальное представление о характере соответствия легендарной и историко–археологической картины начала Рима (Е. Gjerstad. Legends and Facts of Early Roman History. Scripta Minora, 1960—1961. Lund, 1963. стр. 44 сл.). .

Польза, принесенная критическим направлением в римской историографии, все же совершенно несомненна: случаи позднейших интерполяций и перенесения в древние времена дублетов имен и событий эпохи Гракхов и еще более позднего времени, отмеченные Моммзеном, Паисом и их последователями, не позволят уже ни одному серьезному исследователю считать исторически достоверными рассказы, относящиеся к царскому или раннереспубликанскому времени. Для этого слишком во многих случаях критикой установлены, помимо противоречий между параллельными версиями, штрихи более поздних представлений, привнесенные из современной анналистам жизни; многие политические и экономические термины, единицы мер, стоимости и т.п. определенно заимствовались римскими писателями из позднереспубликанской практики и отнесены ко временам гораздо более ранним.