Иван Оченков - Царь

--------------------

*Морионы и кабассеты. - Разновидности шлемов с полями.

Скинув кафтаны, стрельцы дружно взялись за заступы и когда появились первые телеги посадских везущие бревна для частокола, рвы были уже вчерне выкопаны. Практически одновременно с ними, в каждый острожек подвезли по три пушки. Поскольку эти позиции будут стационарными обслуживать их назначены самые малоопытные пушкари. Еще по два орудия стоят в глубине каждого прохода между редутами. У них задача посложнее: в случае атаки противника фланкировать проходы, но вместе с тем быть готовыми выйти вперед для поддержки атакующей пехоты. Так что тут артиллеристы, прошедшие полный курс обучения. Самые лучшие же, включены в состав конных батарей. Но это новшество пока секрет.

Пока стрельцы насыпают вал, а посадские сколачивают большие щиты и вкапывают колья, пушкари готовят позиции для своих орудий и укрытия для пороха и иных припасов. Как это обычно бывает, те и другие и третьи стараются всячески подначить друг друга. Иногда шутки переходят в открытую брань, но начальные люди быстро пресекают подобное и до драки все-таки не доходит.

- Где такое видано, - бурчит чернобородый Семен, остервенело втыкая заступ в твердую землю. - Ратные люди, как последняя посоха землю роют! Это же кому рассказать засмеют.

- Ладно тебе ворчун, - отвечают ему товарищи, привыкшие, что он вечно недоволен, - радуйся, что не в солдаты попал. Они на учениях и не такое строят.

- Вот пусть бы и копали, раз такие привычные, - не хочет униматься стрелец, - немцам не вредно.

- Да какие же они немцы? Там из них, разве капралы, да и то не все, а так такие же православные.

- В немецкой одеже ходят, значит немцы!

- Эй, краснокафтанные, вы скоро? - крикнул молодой пушкарь, высунувшийся из-за только что прилаженного на место деревянного щита. - Нам пушку ставить надо!

Вообще-то "краснокафтанные" звучит немного издевательски. Парадные красные кафтаны стрельцы носят только на смотрах и в караулах. В обычное время и на работах, они одевают простую одежду из некрашеного сукна. А сейчас и вовсе из-за жары разделись до рубах.

- А кто вам, кромешникам, мешает? - тут же огрызнулся Семен, - хотите так ставьте!

Получив отпор, молодой артиллерист исчез, а вместо него высунулся капрал, командующий расчетом.

- Кто это тут царевых пушкарей, кромешниками называет? - спросил он, подозрительно оглядывая работающих стрельцов.

Однако служивые проигнорировали вопрос, усердно копая землю и насыпая из нее насыпь вала. Капрал еще немного постоял, раздувая ноздри, но так ничего и не добившись, спустился вниз. Семен и его товарищи, довольно переглянувшись, хмыкнули в бороды, но громко смеяться не стали и продолжили работу. По правде сказать, черные кафтаны пушкарей были совсем не похожи на одеяния опричников царя Ивана Грозного, одна кличка эта прилепилась к ним намертво. Одних, помнивших, что кромешники разоряли не только бояр-изменников, но не брезговали и ничуть невиновными простыми людьми, это прозвание дико злило. Другие относились спокойно, дескать, хоть горшками кличьте, только в печь не суйте. Третьи же, случалось, даже гордились этим прозвищем, впрочем, таких было немного. Пушкарский капрал, как видно был из первых, но поругаться, на сей раз, им не пришлось. Из ближайшего леса к строящемуся лагерю скакали какие-то разномастно одетые кавалеристы. Царские ратники тут же отставили в сторону заступы и кирки и потянулись за лежащими невдалеке бердышами и мушкетами.

- Кто такие? - грозно крикнул подошедший сотник, когда всадники почти доскакали до будущих укреплений.

- Не признал, Василий Лукич? - отозвался усталым голосом старший из прибывших.

Стрелецкий сотник, изумленно вгляделся в его запыленное лицо и, узнав, тут же стащил с головы шапку и низко поклонился.

- Мудрено тебя признать господин стольник. Можно подумать за тобой черти гнались.

- Они самые, - усмехнулся в ответ Михальский. - Государь здесь?

- Здесь Корнилий Юрьевич.

- Так я проеду?

- Ты уж не серчай, господин стольник, только я сначала упрежу, что ты едешь. Все же время военное, сам понимаешь.

- Упреди-упреди, - не стал перечить царский телохранитель, - только дайте водицы испить. Нет мочи терпеть.

Пока стрельцы поили неведомо откуда взявшихся всадников, к острожку прискакал жилец с требованием Михальскому немедля предстать пред светлы царские очи. Людей его пустить внутрь и накормить с дороги, а стрельцам продолжать заниматься своим делом. Корниллий, тут же с легкостью вскочил в седло, как будто и не провел в нем, бог знает сколько времени, но прежде чем двинуться в царскую ставку, обернулся и коротко приказал невысокому юноше, одетому на польский манер: