Иван Оченков - Царь

- И какие же?

- Я имею полномочия, просить его преподобие покинуть земли подвластные его величеству.

- Вам не за что извиняться барон. Разумеется, я не смею противиться воле моего супруга, а потому не могу вам препятствовать в этом. Пока же ступайте к своему подопечному, как мне кажется, вы ему понравились. Мы с вами позже еще побеседуем, а пока прошу вас удалиться. И не забудьте привезти вашу супругу.

С этими словами Катарина протянула руку, и вскочивший фон Гершов почтительно ее поцеловал. Затем, он весьма изящно поклонился и вышел из кабинета. Как оказалось, принц Карл Филип с нетерпением ожидал его возвращения и, едва увидев, бросился к своему новому наставнику.

- Все хорошо? - спросил он Кароля.

- Более чем, мой принц!

- Меня не будут наказывать?

- Непременно будут.

- Но за что, я же ни в чем не виноват!

- Вы совершенно напрасно так думаете, молодой человек. Вы изволили бросить в преподобного чернильницей и, несмотря на ничтожность расстояния, ухитрились промахнуться. Я нахожу это непростительным.

- Но что же делать? - воскликнул совершенно сбитый с толку мальчик.

- Разумеется тренироваться, мой друг. Я намерен заняться вашей боевой подготовкой, и можете поверить мне на слово, больше с вами такого не повторится.

- Ура! - закричал обрадованный принц, - а можно Петер будет тренироваться со мной?

- Не уверен, - барон ненадолго задумался, - не очень-то он похож на Анисима.

- А кто такой Anisim и почему это так важно?

- Не обращайте внимания, ваше высочество, на самом деле это совсем не важно.

***

Дело шло к вечеру, когда перед нами показались стены Можайского кремля. Как и многие другие каменные крепости на Руси, он был построен по повелению Бориса Годунова. Но, похоже, в данном случае царь Борис не слишком контролировал строительство, отчего крепость получилась так себе. Не слишком большая размерами она стояла на невысоком холме и окружена со всех сторон водой: с севера речкой Можайкой, а с востока, юга и запада довольно глубоким рвом. И все бы ничего, если бы над всем этим не господствовала так называемая Барыкина гора. Когда гарнизон и жители Можайска вздумали сопротивляться Самозванцу, идущие с ним польские артиллеристы втащили на нее пушки и всего за день обстрела вынудили защитников сдаться.

- Государь, дозволь вперед поскакать! - вывел меня из состояния задумчивости звонкий голос.

Обернувшись в сторону спрашивающего, я увидел ратника из вельяминовского полка. Судя по голосу и не слишком плотному телосложению, это был еще очень юный воин, а двуглавый орел на кирасе ясно свидетельствовал, что он из кирасирского эскадрона, то есть рында или поддатень. Однако из-за надвинутого лоб шлема узнать молодого человека никак не получалось.

- Петька Пожарский, - пояснил Вельяминов, понявший причину моего недоумения. - Отца, видать, хочет порадовать.

- Соскучился, поди? - спросил я у парня. - Ну, скачи, передай что войско идет и я с ним. Пусть встречают, да кашу ратникам варят. Проголодались небось.

Старший сын прославленного воеводы довольно гикнул и, ударив шпорами коня, понесся к городу.

- Вовремя подошли, - буркнул окольничий, провожая взглядом скачущего княжича. - Вечор последний харч доели, мало у кого хоть горсть сухарей на сегодня оставалась.

- Как планировали, так и подошли, - не согласился я, - а вот то, что провизия закончилась, так это разбираться надо. Толи взяли мало, то ли жрали много, а может и вовсе разворовали, сукины дети!

- Ага, Берии на нас нету, - охотно согласился Никита.

Я на секунду завис от этого заявления, потом чертыхнулся про себя на глупую привычку мести языком, не думая о последствиях.

- В посад заходить будем, - продолжил Вельминов, - или как?

- В посад?

- Ну да, крепость то маловата.

- Чего мы там не видали? В поле станем подле города.

- Как прикажешь.

- Да предупреди своих и прочим полковникам передай, чтобы порядок соблюдали. А то знаю я их, только отвернешься, они уже посадских баб за все места хватают.

- Ну что ты такое, государь, говоришь, - усмехнулся Никита, - мы же у тебя аки ангелы небесные.

- Во-во - иже херувимы! Знаю я ваше благочестие и потому добром прошу.

Пока мы так беседовали, на звоннице Никольского собора зазвонил колокол, а через несколько минут к нам на встречу выехала кавалькада из представителей местного начальства, а за ними местные жители гнали овец и везли на телегах припасы.

Не доезжая до меня нескольких шагов, Дмитрий Михайлович и его провожатые спешились, и нестройной толпой двинулись мне на встречу. Сам воевода на вытянутых руках держал серебряное блюдо с умопомрачительно пахнущим караваем хлеба. Поскольку сегодня постились не только царские ратники, но и их непутевый государь, в животе моем тут же заурчало. Воспользовавшись возможностью, я тут же оторвал от каравая кусок и, макнув его в солонку, вгрызся в ноздреватую мякоть, прикрытую смачно хрустящей на зубах корочкой.