Они развернули лошадей и поехали обратно вверх по тропе, и как только они скрылись из вида, тоже повернул серого и поспешил убраться под деревья. Я не горел желанием ввязываться в перестрелки, особенно из-за такого пустяка, но и отступать перед ними был не намерен. Поэтому немного проехал вверх по склону, свернул на север, потом на запад, следуя складкам местности, и неожиданно выехал на вершину столовой горы или небольшое плоскогорье, поросшее огромными соснами с длинными иголками и редкими елями и осинами. Пробираясь между старыми высокими деревьями, я наткнулся на хижину.
Она стояла на скалистом основании, и перед ней открывалась широкая панорама лежащей внизу земли. Рядом высились утесы Спящего Юты выступающей на равнину части плоскогорья Меса-Верде, а вдали виднелись Абахо и Ла-Саль - отроги гор Юта. Хижину скрывали растущие на краю обрыва деревья, но человек с хорошим биноклем мог бы разглядеть едущего по равнине всадника.
Тот, кто построил это жилище, прорубил в скале пазы и очень аккуратно уложил в них обтесанные, почти двухфутовые бревна. Они подходили друг к другу будто склеенные, а крыша была прочной и крепкой.
Я постучался, хотя ответа не ждал. Его и не последовало. Отодвинув засов, вошел внутрь.
Хижина была пустой, однако пол был выметен, очаг вычищен, все сияло чистотой. В ней царил запах, какого не бывает в заброшенных помещениях свежий аромат вымытого дерева. Оглядевшись, увидел на полке горшок с цветами и ветками можжевельника.
Цветы сорвали дня два назад, в горшке еще оставалась вода, в которой они стояли.
Не было ни постели, ни одежды, развешенной по стенам, ни кухонной утвари, только на столе сиротливо стоял кофейник.
Снаружи у двери была вкопана скамейка, трава под ней была примята, словно время от времени на скамейке кто-то сидел. Этот кто-то отсюда легко мог видеть наше ранчо. Оно находилось за много миль от хижины, но горный воздух был таким прозрачным, что дом лежал как на ладони.
Хижина стояла милях в трех от того места, где я встретил двух задиристых незнакомцев. Доехал я сюда не по тропе, а по нехоженой местности, и тем не менее я знал, что к хижине должна вести какая-то тропа, может даже не одна.
Тщательно обследовал местность вокруг домика. Я считаю, что умею читать следы, и никто этого не оспаривает, поэтому к тому времени, как закончил и уселся на скамейку, кое-что узнал.
Сюда приезжала девушка или женщина, она появлялась нечасто, но приезжая, любила посидеть здесь. Кроме ее следов, я ничего не нашел, даже отпечатков копыт.
Она должна была приезжать сюда на лошади, наверное оставляла ее где-нибудь в зарослях. Место было заброшенное и одинокое, я подумал, что девушке тоже нравилось побыть одной.
Та ли эта, которая жила у Чантри? Я чувствовал, что это была та же самая девушка. Отсюда ей хорошо было видно ранчо Чантри.
Наверное, она смотрела отсюда вниз и удивлялась, кто поселился на ранчо.
Наверное.
Однако кто бы ни построил эту хижину, он знал, что делает. Перед ней земля на сотню ярдов полого уходила под уклон, и там, где заканчивалась трава, росли несколько высоких сосен, закрывавшие обзор снизу. Домик невозможно было разглядеть даже через мощный бинокль.
Дальше лежал крутой, заросший лесом склон, по которому не пройдет никакая лошадь, и даже пешему подъем дастся с большим трудом. За хижиной лес взбегал по склону горы.
Неожиданно у меня появилась идея. Эта женщина убиралась в доме и оставляла цветы. Она любила это место, любила порядок. У меня возникло желание дать ей знать, что не одной ей здесь понравилось, что есть еще один человек, который оценил ее выбор. Который полюбил то, что любит она.
Под притолокой я нашел небольшой глиняный горшок, как следует его сполоснул и наполнил водой. Потом на поляне перед домом нарвал цветов и поставил их в воду. Горшок я оставил на столе, где он сразу бросался в глаза.
Закончив, внимательно изучил окрестности и нашел ведущую вниз едва заметную тропу, но все же по ней время от времени ездили. Следы на тропе были недельной давности. Я прошел по ним и обнаружил отпечатка копыт маленькой лошадки весом не больше восьмисот фунтов, с легким, ходким шагом. Женщина, которая на ней ехала тоже была миниатюрной, потому что мне попались отпечатки лошади, когда она была без седока и когда женщина села в седло. Глубина почти не отличалась, значит вес женщины был небольшим.
Я понимал, что тропа должна куда-нибудь вести, и догадывался, что ведет она к логову тех двух мужиком, что остановили меня на дороге. Запомнив направление, я свернул в лес и погнал коня прямиком к ранчо Чантри. Домой.
Читать дальше