Симона Берто - Эдит Пиаф

Ла-ла-ла-ла...

У нее столько всего...

Розового цвета...

И все для меня...

То есть, я так думаю...

И "Что же это со мной?"

Что же это со мной?

Почему я так сильно люблю,

Что мне хочется кричать

Со всех крыш:

"Она моя!"

Если бы я так делал, я бы выглядел сумасшедшим.

Это ненормально,

Вы мне скажете,

Так любить - это нужно сойти с ума!

Он все же оставил в своем репертуаре несколько американских песен, таких, как "На равнинах Дальнего Запада". "Без них, Эдит, публика меня не узнает!"

Итак, репертуар у Ива был! Сделано самое главное, но не самое трудное.

"Теперь, Ив, нужно обкатать программу на публике. Не

волнуйся. Ты готов! Только не забывай, что в зрительном зале

сидят и мужчины и женщины. Нужно понравиться мужчинам, чтобы они

увидели в тебе того, кем сами хотели бы быть. Что касается

женщин, то с твоей наружностью осечки не будет. Пока ты поешь,

все они тебе отдадутся. Но смотри, не до конца программы. В

последней песне будь сентиментален. И тогда мужчина возьмет за

руку свою подругу. Они будут счастливы. Ведь не ты, а он поведет

ее в постель. Когда их два сердца сольются, ты получишь в награду

самые ценные аплодисменты. Ты увидишь, как прекрасна жизнь в те

дни, когда публика талантлива".

Был еще только сентябрь 1944-го. За два месяца Эдит создала нового Монтана. Теперь, слушая Ива, я видела, что он стал совсем другим. Как и Пиаф, он переворачивал душу. Его жесты потрясали. В коричневой рубашке и брюках он перевоплощался во всех мужчин, о которых пел. Вы в это верили. Вы столбенели от прямого попадания; вы получали удар и говорили: "Еще!" Да, мальчик из "Мулен-Ружа" остался далеко позади. Нужно знать эту профессию, чтобы оценить, какую они проделали работу. Я одинаково восхищалась обоими.

Эдит велела Лулу Барье включить Ива в турне по Франции, которое она собиралась совершить.

- Он будет "американской звездой!"

- Эдит, будьте благоразумны. Он еще не встал на ноги.

- А я тебе говорю, что это его место. И не соглашусь для него на другое. Если они хотят меня, пусть берут и его.

- А вы не думаете, что Иву сначала следовало бы попробовать силы в одиночку? Я бы подобрал для него хороший контракт на юге Франции. Там его знают.

- Ты что, спятил? Попробуй только ему это предложить, и между нами, Лулу, все кончено. Расстаться с Ивом на целый месяц! На гастролях все девки на него повиснут! Слушай меня внимательно. Он мой. Я его создала. И он останется со мной. Ив не актер в массовке, он - "звезда", и притом настоящая. Он будет петь передо мной, а в нашей профессии - это классный дебют!

- Вы думаете, так легко выступать перед вами?

- Хватит, не морочь мне голову. Все уже решено.

Лулу замолчал: хозяйка сказала свое слово. Но в том, что он говорил, была своя правда: выступать перед Эдит с репертуаром, близким к ее собственному, требовало большого таланта.

Первым городом в их турне был Орлеан. Эдит сказала мне: "Иди в зал и будь там, пока он будет петь! Потом все мне расскажешь!" Приятная миссия!

Когда поднялся занавес, Ив вышел на сцену, его внешность понравилась. Он держался очень просто и выглядел таким сильным, что казалось, вот-вот достанет до неба и коснется звезд рукой! Сила всегда нравится публике. Но что-то мешало... Я чувствовала, что не хватает чего-то очень малого, но не понимала чего. Успех был средний.

Достаточно было увидеть их в одном концерте, как сразу становилось ясно, что Ив - ученик Эдит. Он так же раскатывал "р", так же использовал свет. И освещение было похожим. Главным же была очень "пиафовская" жестикуляция. Я это заметила еще во время репетиций, но на публике это особенно бросалось в глаза. Вечером, после концерта, он был на пределе. Она также.

- Эдит, я понял, что не пробиваюсь к публике. Почему? Мы осрамились.

- Нет. Один город - еще не вся Франция. Это твоя премьера. Ты дебютируешь. А они дебютов никогда не видели.

- Дебютирую? Не смеши! Я объехал весь юг Франции, все побережье, пел даже в Лионе. Повсюду народ ломился.

- А в Париже - мордой в грязь! Если тебе не нравится, брось.

Успех Ива был очень неровным. Каждый вечер меня колотило от страха. Днем Ив смотрел на всех злобным взглядом. Он вновь и вновь все прокручивал в голове, стремясь понять, в чем загвоздка.

"Оставь его,- говорила Эдит,- у него кризис жанра!"

В Лионе мы были на грани катастрофы. Перед выходом Ив сиял: "Здесь меня всегда хорошо принимали. Это моя публика. Вот увидишь, я сейчас за все возьму реванш".