Симона Берто - Эдит Пиаф

И снова происходит "чудо Пиаф". Когда вместе с Тео Сарапо она поет "Зачем нужна любовь?", публика благословляет их брак триумфальной овацией.

Снова Эдит побеждает.

Чудо и то, что на сцене Эдит удается разжать пальцы и прижать руки ладонями к своему черному платью - ее постоянный жест, тот, который она нашла когда-то у Лепле, потому что ей было очень страшно и она не знала, куда деть руки.

Вечером, покидая "Олимпию" и прижимаясь к Тео в белом "Мерседесе", Эдит чувствует себя счастливой. "Видишь, Тео, мы их победили".

Тео считает, что это в первую очередь ее победа, что его приняли как довесок к программе. Он понимает также, насколько резок переход от репетиций на бульваре Ланн к выступлениям на сцене "Олимпии", понимает, что у него нет никакого мастерства и что без нее он ничего бы не добился.

Машина останавливается перед отелем "Георг V". Это идея Эдит.

"Понимаешь, Момона, я собираюсь выйти замуж, и мне не

хочется каждый вечер возвращаться в квартиру, где у меня столько

воспоминаний, где мне бывало плохо, где слишком часто я умывалась

кровавыми слезами. Когда я выйду замуж, все изменится. Я схожу с

ума от нетерпения. 9 октября кажется мне таким далеким! Бывают

даты, которые как бы отдаляются по мере того, как к ним

приближаешься...".

Ежевечерние выступления ее изматывают, но она не хочет в этом признаваться.

4 октября, ночью, у Эдит начинаются страшные боли в запястьях рук, щиколотках и ногах. Она кусает простыню, но ничего не говорит Тео. Она обращается к своему врачу и умоляет его: "Доктор, 9 октября я выхожу замуж, мне нужно до этого дня продержаться!"

За два дня кортизон снимает приступ. Но этим не кончается!

Эдит схватывает простуду. Температура поднимается до 40°. Она не может дышать, и все-таки она поет! И 9 октября Эдит, как она решила, выходит замуж за Тео в мэрии шестнадцатого округа, самого фешенебельного района Парижа.

"Меня разбирал смех, когда я слушала разглагольствования

мэра... Я, девчонка из Бельвиля-Менильмонтана, регистрировалась в

этой мэрии, в зале, где снобы из шестнадцатого присаживаются на

край стула! Только потому, что я снимаю квартиру на бульваре

Ланн! Но все же когда Тео сказал "да" и я ему ответила, мое

сердце зашлось от радости... Как я была счастлива!"

Во второй раз в своей жизни Эдит слышала звон колоколов, вдыхала запах ладана. Венчание состоялось в православной церкви, к которой принадлежал ее муж, среди блеска золота и песнопений. Ее "да" прозвучало еще громче, чем в Нью-Йорке. Она была счастлива, как никогда прежде.

"Я подумала, что можно умереть от счастья. Я от него

задыхалась. Оно билось у меня в крови, кружилось перед

глазами...".

Вот когда нужно было бы остановить время. Когда она выходила из церкви под руку с мужем...

Жизнь не часто делала подарки Эдит, но, как она мне сказала: "Момона, жизнь предъявит мне к оплате огромный счет. Но сколько бы это ни стоило, я предпочитаю оплатить теперь. Там, наверху, у меня не будет долгов, я буду чиста душой".

В тот же вечер она поет со своим мужем в "Олимпии". Успех невероятный! Публика вызывает Тео. Она хочет видеть и знать, будет ли наконец счастлива Эдит. Потом они возвращаются домой, где ее ждет сюрприз. Тео обставил комнаты, стоявшие пустыми. Стало уютно, тепло, исчез временный дух жилья. Тео счастлив: "Видишь, ты входишь в новый дом! Не в твой, а в наш!"

Этот человек дал ей счастье, которое казалось невозможным.

Что касается меня, то я всегда считала его чистым, порядочным и думаю, что он любил Эдит так, как ее никто не любил. Он от нее ничего не ждал, кроме горя и долгов. Перед свадьбой врачи ему все рассказали, он знал, что Эдит обречена. Он знал правду и все-таки женился. Это было высшим доказательством любви, его чувство к ней было гораздо выше физического влечения. До самого конца благодаря ему Эдит верила, что остается женщиной, желанной и любимой,- в то время как на самом деле едва выносила бесконечные муки. Он сумел до последнего ее вздоха дарить ей то, ради чего она жила: любовь.

В конце января 1963 года Эдит показалось, что она вошла в форму. И маленькая черная искореженная тень с несоразмерно большой головой стала жить так же напряженно, как раньше. Очертя голову тратила она последние силы. Только благодаря воле ей удавалось держать голову над водой. Все вокруг были в ужасе. Мы знали, что одна единственная, чуть более сильная волна может накрыть ее и мы будем свидетелями ее гибели и ничего не сможем сделать, чтобы спасти. Этот месяц она живет, как жила всегда, с полной отдачей. Она одновременно готовит концерт для "Старой Бельгии" в Брюсселе, свое выступление в "Бобино" и турне по Западной Германии. Она уверена в победе.