Даниил Альшиц - Начало самодержавия в России

Исследователи давно заметили, что автор «Сказания о Магмете-салтане» хорошо осведомлен о реалиях жизни турецкого государства. В этой связи интересно обратиться к тому, что сказал об авторе «Сказания» выдающийся востоковед И. Ю. Крачковский: «Знание ислама у него отрицать нельзя. При всей идеализации он вернее отражает действительность, чем яростный полемист Максим Грек». Адашев имел о Турции непосредственные впечатления. В 1538–1539 гг. он ездил к турецкому султану в составе посольства, которое возглавлял его отец Федор Адашев. Известно, что Адашев хорошо помнил мельчайшие детали своей поездки в Турцию и вносил их в 50-х гг. в летопись в качестве дополнений к летописному рассказу. В Константинополе Алексей Адашев прожил не менее года. После возвращения из Турции он был представлен царю и рассказывал ему о своих странствиях.

Обратим внимание на произведение Пересветова, названное издателем «Концовка» и помещенное в издании между «Сказанием о царе Константине» и «Большой челобитной». В «Концовке» читается явное окончание «Сказания о Магмете-салтане»: «Рече Магмет-салтан своим пашам и сеитам: "Не приказал бог вельможам, ни воинником давати власти судити праведнаго суда и казны царевы збирати. Приказал бог от мудрости великия человека выбрати мудраго и ему приказати царева казна збирати и праведен суд судити, кто бы неповинно не осудил рода человеческого и крови бы и слез не проливал, на мзду бы не утекся и тем бы бога не разгневил"».

«Этот "мудрый великий человек", — справедливо заключает исследователь сочинений Пересветова Я.С.Лурье, — неизбежно напоминает читателю А. Ф. Адашева».

Действительно, неизбежно напоминает. Если в момент величайшего потрясения, пережитого правящими верхами из-за народного восстания 1547 г., Адашев подал как нельзя более соответствующий требованиям времени проект преобразований в форме «Сказания о Магмете», его восхождение «на первый чин» получает убедительное объяснение. Уподобление грозному Магмету-салтану, победителю Византии, самовластному государю, который ввел в своем царстве «великую правду», должно было понравиться и молодому, ищущему опору царю Ивану, и всем, кто хотел установления в стране твердого порядка.

Гипотеза о принадлежности «Сказания» перу Алексея Адашева, т. е. о том, что проект реформ принадлежал тому, кто их проводил в жизнь, представляется более реалистичной, чем прежнее предположение о писателе-прорицателе Пересветове, предначертания которого воплощал глава правительства Адашев.

Господствовавшее до сих пор в литературе убеждение, будто «Сказание о Магмете-салтане» и «Большая челобитная» — произведения одного автора, притом поданные царю почти одновременно, игнорировало вопрос о многочисленных различиях этих произведений между собой. Между тем различия весьма значительны и характерны.

«Сказание о Магмете-салтане» по всему своему стилю и духу — осторожное, можно сказать первичное, предложение реформ. Все в Русском государстве хорошо: греки «ныне» хвалятся «государевым царством русского царя», в русском царстве живет «великая божия милость». Пожелание о введении нового порядка управления выражено в условном наклонении — эх, если бы к той истинной вере христианской «да правда турская» — «ино бы с ними аггели беседовали». В «Сказании о Магмете-салтане» все устремлено в будущее, здесь еще нет следов практического осуществления предложенных порядков.

«Большая челобитная», написанная от имени Ивана Пересветова, выдержана в совершенно ином ключе. Сам факт, что возникла потребность написать на основе «Сказания о Магмете-салтане» другое, новое произведение, говорит о многом. Смысл предпринятой переделки состоял в том, чтобы перевести иносказание в прямую речь о насущных социально-политических задачах русской монархии.

Условно-сослагательное наклонение «есть ли бы» сменилось в «Большой челобитной» уверенными, безапелляционными утверждениями, что русский царь Иван Васильевич осуществит все то хорошее и нужное, что ему предрекают: «Ино так пишут о тебе, благоверном царе: ты — государь грозный и мудрый, на покаяние преведешь грешных, и правду во царстве своем введешь, и богу сердечную радость воздашь». Или: «Знаменуется в мудрых книгах… о благоверном царе русском и великом князе Иване Васильевиче… что будет у него в его царстве таковая великая мудрость и правда… от его мудрости от бога прироженныя»; «…мудрые философы… молвили…что быти тебе царю великому, покорит бог недруги твои тебе, царю… что обладати тебе, государю, многие царства». Одна за другим следуют в «Большой челобитной» уверенные заявления: «А мочно ему таковому силному царю, то все учинити».