Никита [ИАКИНФ] Бичурин - СТАТИСТИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ Китайской империи

В Гу-бэнь-ле-цзы в главе о великом князе Му-ван (Оный государь вступил на престол Китайской империи в 1001, а Шагя-мони, по китайской истории, родился в 1031 году до Р. X.) находятся слова: В царствах Западного края явился чудесно воплотившийся [87] человек, — только не сказано, что сие был святой западных стран, называемый Фо. Но в главе о Чжун-ни (Чжун-ни есть имя мыслителя Кхун-цзы.) находятся следующие слова: Кхун-цзы сказал: у западных народов есть святой муж (Католические миссионеры усиливались доказать китайцам, что Кхун-цзы в сем месте пророчествовал о пришествии Христа Спасителя.). В сих словах Кхун-цзы точно разумел Шагя-мони.

Из вышеприведенных исторических свидетельств ясно открывается: а) что Китай, по соседству с Индиею, с давних времен имел сношения с народами сей страны; б) что буддийская религия, по слухам, почти с самого ее основания известна была китайцам и в) что она внесена в Китай задолго до государя Мин-ди, а его посольство в Индию в 63 году по Р. X. означало не первоначальное, а всенародное введение буддизма в Срединное царство.

Существенное учение, изложенное Шагя-монием, как творцом религии, объемлет четыре главные предмета:

а) раскрытие индийского богословия;

б) цель сотворения мира;

в) цель нашего назначения;

г) средства к достижению сего назначения.

Есть самобытное, совершеннейшее духовное существо, вечно в первобытной своей чистоте пребывающее, называемое Будда. Учители мира, достигшие высочайшего нравственного совершенства, по разлучении с земным телом, соединяются с сим Буддою и составляют единое с ним существо, единое естество. Некоторые из них отделяются от Будды на предопределенное время, не оставляя свойств Будды, и являются в мир в образе человеческом, дабы спасительными наставлениями и собственным примером показать смертным пути, которыми они могут достигать первоначальной нравственной чистоты. Таков был Шагя-мони, совершенный Будда в образе человека, как он сам о себе говорил ученикам своим (См. в вышеупомянутом Изложении буддийской религии 14-ю статью, где Шагя-мони так говорит Под названием паки пришедшего (Шагя-мони) не иное что разуметь должно, как истинную первоначальную природу во всей ее чистоте.).

Мир сей и все в нем представляющееся нашим взорам суть виды вещей, беспрерывно изменяющихся, подобно мечтам сновидения. Он служит для человека переходом из настоящего состояния в другое, несравненно лучшее и никогда не изменяющееся, и потому он должен быть совершенно чужд для человека, сотворенного для высшего назначения. [88]

Духи, утратившие первоначальную чистоту, должны в сем мире пройти многоразличные телесные переселения, дабы через постепенное очищение, наконец, достигнуть первобытной нравственной чистоты и по разлучении с сим миром перейти в другой лучший мир, где будут вечно наслаждаться блаженством соразмерно делам каждого. Вот назначение, для которого человек родится в свет.

Шагя-мони не написал особенных правил, которыми люди должны руководствоваться в усовершении нравственной своей природы, но предложил пять запрещений, под названием заповедей, которые суть:

1) Не убивать ни одной одушевленной твари.

2) Не похищать чужого.

3) Воздерживаться от всяких угождений плоти.

4) Не употреблять ничего, производящего опьянение или раздражение.

5) Не говорить неправды.

Сверх сих пяти заповедей он еще предложил высокое правило — творить дела милосердия без малейшего мысленного предубеждения, то есть не по внутреннему какому-либо влечению, ни по впечатлению внешних предметов, ибо благодеяния, творимые по какому-либо пристрастию, то есть с целью, не суть добрые дела. Но кто желает достигнуть высочайшей нравственной чистоты и, соединившись с Буддою, вечно наслаждаться невыразимым блаженством, тот должен с юных лет отказаться от мира, быть совершенно бесстрастным и принять на себя обязанность руководствовать других к достижению первобытного нравственного совершенства, то есть вести других к спасению.

Буддийская религия наиболее была покровительствуема в Северном Китае, где государи имели слепую приверженность к ней. Сие доказывается множеством великолепнейших монастырей, построенных разными государями и вельможами их. Но ученые-аристократы постоянно ненавидели буддизм, как религию, разрушающую связи общежития; и потому буддисты, то есть монахи сей религии, нередко были гонимы и даже изгоняемы. В 446 году в одном из их монастырей в городе Ло-ян (ныне Хэ-нань-фу) открыли большой запас оружия. По сему случаю Тоба-дао (Сей государь умер насильственною смертью.), третий государь Северной династии Вэй, указал во всем государстве сжечь книги и разорить храмы буддийские, предать смерти до единого буддиста и запретил держаться их религии под опасением лишения жизни. Но внук его Тоба-сюн, [89] по вступлении на престол в 453 году, восстановил буддийскую религию и дозволил построить в каждом уезде по одному монастырю. Тоба-кхо II, восьмой государь из той же династии, царствовавший с 500 года, чрезвычайно привязан был к религии Будды; даже сам изъяснял учение Шагя-мониево. В сие время поклонение Будде столь распространилось в Северном Китае, что число буддистов, пришедших из Индии, простиралось до 3000, а число монастырей с храмами до 13 000. Впоследствии религия буддистов сильно укоренилась, и правительство склонилось признать ее законною и терпимою. Но со всем тем последователи ее и доныне не имеют больших преимуществ перед прочими состояниями, и глава буддизма в Китае числится в чине 12-го класса.