Александр Мещеряков - Император Мэйдзи и его Япония

27 августа покойному императору было присвоено посмертное имя – Мэйдзи. В дальневосточной истории еще не случалось, чтобы посмертное имя совпало с девизом правления. Оправданием для новшества послужило то, что для такого великого императора трудно подобрать другое посмертное имя, которое бы столь полно отвечало сути его светлого правления. Таким образом, впервые название исторического периода стало ассоциироваться с правителем столь прочно. А это мгновенно сделало его главным деятелем эпохи. И никто не задавал вопроса, было ли это так на самом деле.

Траурная процессия

Публичные церемонии начались 13 сентября. Ровно в восемь часов вечера, когда траурная процессия показалась на мосту Нидзюбаси, в столице и с кораблей на рейде раздались залпы прощального салюта, зазвонили колокола в буддийских храмах. Услышав эти звуки, жители Токио зажигали в своих домах благовония. Траурный поезд, состоявший из 20 тысяч персон (почетный караул, принцы и принцессы, чиновники), покинул дворец и направился к Траурному павильону, сооруженному на плацу Аояма. Вдоль улиц выстроилось 24 тысячи солдат. Улицы посыпали белой галькой, перед домами горели белые траурные фонари.

От «обычных» выездов императора траурную процессию отличало то, что многие ее участники были облачены в традиционные придворные одежды. В руках они держали факелы, ветки священного синтоистского дерева сакаки, барабаны, гонги, луки, копья, стяги с изображением солнца и луны (древние символы императорской власти). Тело Мэйдзи покоилось в покрытой черным лаком повозке древнего образца, которую влекли пять волов. Похоронная процессия должна была продемонстрировать прежде всего преемственность времен, преемственность власти. Мэйдзи уходил к предкам, в прошлое. Император Мэйдзи был важен не столько сам по себе, сколько как представитель династии, которая не знает перерыва с незапамятных времен. Чиновники в процессии были одеты во фраки, но они не попадали в объективы фотокамер. Выпущенные после похорон открытки обычно фиксируют только фигуры в традиционном облачении.

Через два часа процессия добралась до Аояма. Траурный павильон представлял собой деревянное сооружение, напоминающее синтоистское святилище. Как и во всяком святилище, вход в него обозначался священными воротами – тории. Авторы погребального обряда из Министерства двора постарались сделать так, чтобы в погребальных церемониях ничто не напоминало о буддизме. На похоронах Комэй, отца Мэйдзи, читались буддийские сутры, однако теперь их место заняли синтоистские молитвословия – норито. Хотя ритуальные манипуляции синтоистских жрецов должны были произвести впечатление, что эти ритуалы являются чрезвычайно древними, на самом деле они были изобретены только что – ведь с приходом буддизма в VII веке местные похоронные обряды были в значительной степени забыты, уже тысячу лет императоров провожали в иной мир буддийские священники. Однако элементы нового ритуала, его атрибуты действительно были традиционными для синто, что и производило впечатление древности самого ритуала.

Траурный поезд Мэйдзи

В Траурном павильоне новый император Тайсё, одетый в маршальскую форму, прочел текст, перечисляющий заслуги отца, после него выступили премьер-министр Сайондзи и министр двора. Чтение молитв было закончено около часу ночи. После этого гроб погрузили на поезд, который в два часа ночи направился в древнюю столицу – Киото. В составе было семь вагонов. Гроб с телом Мэйдзи находился в самой середине этого скорбного состава, который по пути в Киото останавливался на каждой крупной станции, чтобы местные жители могли переломиться в поклоне перед покойным. Дело было ночью. В этом отношении погребальные церемонии напоминали ночное буддийское бдение родственников у тела покойного (цую). В бдении у поезда Мэйдзи принимала участие вся страна.

Место захоронения Мэйдзи было призвано служить той же самой цели – обеспечить преемственность времен. Памятуя о российском примере, когда Москва не утеряла части своих прежних ритуальных функций, японская элита сделала то же самое с Киото. Сделать это было тем более естественно, что именно там, в буддийском храме Сэннюдзи, пребывали останки нескольких десятков императоров прошлого. Однако разница по сравнению с Россией оказалась существенной. Российские императоры прибывали в Москву на коронацию, а хоронили их в месте постоянного нахождения – Петербурге. Мэйдзи же прошел последнюю стадию интронизации в Токио, но в свой последний путь он отправился в древнюю столицу.