За исключением утверждения, что в Японии выращивается много чая, риса и шелковицы, ни одно из утверждений учебника либо не соответствует действительности, либо требует существенных оговорок. Однако к произведениям такого рода вряд ли применимо требование истинности. Речь шла о воспитании веры. А веру невозможно обосновать с помощью рационалистических доводов, она апеллирует к чувству, а не к факту. Изучение истории становилось частью курса по моральному воспитанию. Воспитанию подданных, готовых в любую минуту пожертвовать жизнью за своего императора и его предков. Имена всех императоров Японии – от первого до последнего – полагалось, словно таблицу умножения, отвечать без запинки.
Многие из высказанных в учебнике положений были «проговорены» ранее авторами журнала «Нихондзин». Журнал пользовался определенной репутацией среди определенных кругов, но журнал есть журнал, его статьи не обязательно принимать на веру. Перекочевав на страницы учебника, идеи и предположения авторов журнала приобрели характер истины в конечной инстанции. Ученикам, усвоившим эти истины, предстояло воевать с Россией. И это будет уже та история, которую формировали нынешние учебники.
Подавляющее большинство японцев того времени никогда, естественно, не выезжало за пределы своей страны. А потому им не оставалось ничего другого, как принять на веру утверждение о том, что климат и почвы Японии – лучшие в мире. Именно в это время в обществе распространяется абсурдное убеждение, что поэзия получила в Японии такое развитие, поскольку в ней, в отличие от других стран, превосходно выявлены четыре времени года. В структуре японского национализма «экологическая» составляющая занимала выдающееся место. Первопричиной этого было то, что природа находилась «в ведении» синтоистских божеств.
Неудивительно, что при таком подходе огромная роль в школьном обучении принадлежала географии. Вслед за немецкой географической школой (Ф. Рацель, А. Хеттнер) в Японии широчайшее распространение получила идея, что географические условия определяют исторический процесс. Этот постулат пришелся «ко двору». Ведь тогда получалось, что если «хороша» география страны (умеренный климат и плодородная земля, красивейшие горы и реки), то и ее история просто обязана быть превосходной. Какой бы предмет ни изучали школьники, конечные выводы оказывались одними и теми же. Курс по любому предмету кончался выводом, что Япония – лучшая страна в мире. Священный долг ученика – стать достойным этой земли, императора и населявших ее выдающихся личностей – воинов, художников, писателей и мыслителей. При изучении разных стран и народов неустанно подчеркивалось не то, что объединяет их с Японией, а то, что различает.
Естественно, что такую замечательную страну следует надежно охранять. На телесном уровне эта идея реализовывалась на уроках физкультуры и военной подготовки. В педагогических училищах военной подготовке уделялось шесть часов в неделю, студенты одевались в военную униформу. Будущие учителя рассматривались в качестве будущих офицеров – командиров детворы.
Разномыслие преследовалось, отклонение от генеральной линии грозило гонениями. В конце прошлого года Кумэ Кунитакэ, который прославился своим подробнейшим описанием миссии Ивакура на Запад, опубликовал серьезную научную статью, в который он сравнивал синто с другими «примитивными» религиями Востока. Он прослеживал истоки придворных ритуалов и происхождение императорских регалий. В этом году его обвинили в «неуважении к императору» и уволили из Токийского императорского университета. «Люди, подобные Кумэ, заботятся о своей репутации как ученых, но они зачастую забывают о своих обязанностях подданных», – писал Куга Кацунан. Критик совершенно не собирался разбирать труд Кумэ с точки зрения соответствия его выкладок действительности, он открыто признавал, что «родину» интересует вовсе не истина, а более высокие соображения. Прежде всего, единство нации и незыблемое положение императора как ее главного символа. Подозрительность по отношению к христианам вновь усилилась, поскольку Христос проповедовал любовь всеобщую, а не почтение к своим родителям. Широкий поток антихристианских сочинений захлестнул Японию. Христианство делали ответственным за республиканские настроения и индивидуализм, за социализм и колониализм. Синтоисты и конфуцианцы, государственники и буддисты позабыли про внутренние раздоры и слились в согласном антихристианском хоре. Дело было, конечно, не только в самом христианстве. Христианство стало именем нарицательным для всего неприятно-иностранного, что вредило японской нации [220].
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу