Сергей Пушкарев - Биография С Г Пушкарева

указывают историки [1].

Кроме обрядоверия весьма важной чертой религиозно-национальной психологии

московского церковного общества в XVI и в первой половине XVII века было

убеждение в величии и святости Русской земли. С середины XV века Русская

Церковь, бывшая дотоле формально одной из митрополий под властью

Константинопольского Патриарха, стала независимой от Церкви Греческой, а

государство Московское переживало в ХV-ХVI веках полосу огромных

внешнеполитических успехов: свержение татарского ига, объединение всех

территорий Великороссии под властью Московского государя, завоевание огромной

территории трех татарских царств - Казанского, Астраханского и Сибирского.

Авторитет Церкви Греческой значительно упал в глазах Москвы после присоединения

ее к Флорентийской унии (1439), а взятие Константинополя турками (1453)

рассматривалось в Москве как Божие наказание Византии, впавшей в "латинскую

ересь". Ныне все православные царства на Балканах стали провинциями Турецкой

империи, а Восточные Патриархи - рабами турецкого султана. Тогда на Руси

возникает гордая теория: после падения Второго Рима - Византии - Москва

становится Третьим и Вечным Римом ("а четвертому не быть"), становится главою и

покровителем всего Православия, а Русь признается и характеризуется как Святая

Русь, как избранный Богом "новый Израиль" и как единственная хранительница

истинного Православия во всей его непорочной чистоте (совокупность этих идей

ярко выражена в писаниях основателя и апостола старообрядчества протопопа

Аввакума).

Связь Москвы с Православным Востоком не прекращается, но она получает совершенно

иной характер: греческие иерархи и другие духовные лица часто приезжают в

Москву, но не как наставники и учители, а как просители и получатели

"государевой милостыни". Мало того, в Москве подозревают, что греческое

Православие, и в частности богослужебная практика, "испорчены" под влиянием

"латинской ереси" и турецкого порабощения. Естественно, пишет Н. Ф. Каптерев,

что церковная реформа Никона (то есть исправление текстов и обрядов по греческим

образцам) "должна была нанести смертельный удар исторически сложившимся

представлениям русских о своем религиозном превосходстве над всеми другими

народами, и в частности над греками", и "вызвала в приверженцах и поклонниках

русской церковной старины сильный протест".

Движение протеста возглавил, по выражению С. М. Соловьева, "богатырь-протопоп"

Аввакум. То, что конфликт между реформаторами и их противниками с самого начала

принял такой острый и резкий характер, объясняется помимо указанных выше общих

причин личным характером вождей двух борющихся партий: Никон и Аввакум были оба

люди с сильным характером, с неукротимой энергией, с непоколебимой уверенностью

в собственной правоте, с несклонностью и неспособностью к уступкам и

компромиссам.

Патриарх Никон был преисполнен сознанием величия своей архиерейской власти,

которая в его представлении была превыше всякой светской власти, включая власть

царскую. Всякое сопротивление или хотя бы только неповиновение высшей церковной

власти Патриарх рассматривал как преступление и готов был подавить его всякими

средствами. По выражению Н. И. Костомарова, "с вопросом реформы Никон поступал,

как военачальник с военным делом: приказано, и надо исполнять, а за непослушание

следовала тяжелая кара".

Между тем главный противник Никона, протопоп Аввакум Петрович (из города

Юрьевца), был непоколебимо убежден в правоте своих старозаветных религиозных

взглядов и не обнаруживал ни малейшего желания исполнять "нечестивые" приказания

религиозных реформаторов. Патриарха Никона Аввакум считает и именует "борзым

кобелем, отступником и еретиком", а "с еретиком какой мир? Бранися (т. е.

борись) с ним и до смерти, не повинуйся его уму развращенному". При таком

настроении двух противных сторон ни примирение, ни соглашение между ними не были

возможными. Церковный Собор 1666-1667 годов (уже после падения Никона) проклял

старообрядцев как еретиков и отлучил их от Церкви, светская власть пришла на

помощь церковной для искоренения "ереси", и эта прискорбная междоусобная борьба

омрачала историю Русской Церкви и русского народа в течение последовавших двух

столетий.

Весьма важным источником для истории возникновения раскола и для русской