Алексей Виноградов - Русская тайна. Откуда пришел князь Рюрик?

Вислав – возможно, все-таки, особое от Витслав имя, аналог современного польского Wieslaw (Wislaw, Wielislaw).

Кстати, происхождение слова дворянин – от «двор» не является абсолютно доказанным. Но очень велико созвучие термина с др. – прус. dwareniks – букв, «дворецкий», от dwar – «дверь», означавшего интенданта при княжеском довре.

Возможно, в этом балтийском ряду и Москва (см. БС Исния), и Псков.

Например, связь киевского топонима с венгерским Сомбатхей иллюзорна – последний возник в более поздние христианские времена, после появления в венгерском слова «сомбат» – суббота. Версия же о том, что днепровская крепость названа в честь некоего армянского героя Смбата – всего лишь завуалированный ответ на «киевскую» трактовку армянской легенды о трех братьях – ответ столь же фантастический, сколь и гипотеза Б.А. Рыбакова.

Жирной змеи с короткими лапами, возможно, реально существовавшей в Восточной Европе до «эпохи страшных зим» XVII–XVIII вв. родственницы саламандры.

Версия оригинальная, но, по всей видимости, неверная. Веряжа с варежкой действительно этимологические родственники, но довольно дальние. Оба слова, как и слав, вериги, и фр. вираж восходят к ПИЕ *Verg – «изгибать», «сплетать». Т. е. варежка, буквально – «плетенка», а Веряжа – «извилистая». А варяги тут, скорее всего, вообще не причем.

«Варанги сохраняют этот вид оружия на протяжении столетий без изменений, в чем сказывалась уже традиция, потребность в сохранении которой на чужбине нередко возрастает», – пишет А.Г. Кузьмин (Начало, с. 235), полагающий, что секиру варанги привезли с Британских островов. Действительно, именно на этих островах указанное оружие являлось культовым, например, было атрибутом шотландских гербов. Собственно, и упомянутый Никита Хониат называет английского короля «властителем секироносных бриттов». Однако эта версия не объясняет самого происхождения слова «варанг». В то же время любопытную взаимосвязь между названием византийской императорской гвардии и типом ее оружия мы находим, исходя из венгерского языка, где faragni означает «сечь, резать», a farago – «резак». При этом, что характерно, ряд ранних византийских источников дает написание названия гвардии через «ф»: фаранги, фарганы. Еще более любопытной становится эта связь, если посмотреть на нее через призму взаимоотношений Константинополя и племени мадьяр-угров в конце IX в. – начале XI ст. Это была череда жестких конфликтов, которые сменялись вынужденной дружбой (прежде всего, против франков, которые были врагами и тех, и других). Так, венгры заключали союз с Византией в 900-м, 943-м и неоднократно впоследствии. При этом греки активно обращали в православие верхушку союзного племени: в 948-м в Константинополе крестился венгерский вождь Булчу, в 952-м – Дьюла, чуть позже – Айтонь. Венгры, как это происходило ранее с воинами других народов – соседей Византии: армянами, готами и др. принимались на службу к императору и вполне могли составить целое охранное подразделение, вооруженное каким-то видом секущего оружия. Кстати, секироподобные одно– и двусторонние топоры с удлиненной ручкой были на вооружении венгерских рыцарей (ловагок). Таким образом, не было бы ничего удивительного в том, что именно мадьяры стояли у истоков корпуса варангов и дали ему имя. Нет ничего удивительного и в том, что уже вскоре после создания единого государства венгров и их обращения в католичество (в ходе которого была разгромлена православная оппозиция) Стефаном Святым в начале XI в., приток мадьяр в императорский охранный корпус уменьшился, а их место стали занимать то Celtoi, то даны и англы.

Ср. также лит. jungas – слав. иго.

Этому термину есть «норманнское» объяснение – от скандинавского термина кораблестроения, однако оно не единственное. Так, явно связанный с термином топоним Villa Varangus появляется во Франции на реке Роне в Бургундии задолго до первого норманнского набега на эти края (в 859 г.).

Король Упсалы, правивший с 850(?) и умерший около 882 г.

Речь Торгнира, записанная лишь в середине XIII в. в Исландии, зачастую не используется учеными, поскольку «трудно предположить, чтобы текст (или содержание) речи, произнесенной на тинге (притом произнесенной не очень крупным историческим деятелем), мог быть точно сохранен в устной традиции на протяжении двух с половиной столетий и буквально передан в записи… в стране, лежащей за тысячи километров от Швеции» (Шаскольский…, с. 201).