Василий Седугин: Князь Рюрик

Внучке Машеньке

лавянское племя бодричей (ободритов) в IX веке проживало на Южном берегу Балтийского моря. На северо-западе оно граничило с Данией, а на западе — с германским племенем саксов. Между бодричами и саксами веками велись войны, удача склонялась то в одну, то в другую сторону. Но в 804 году Карл Великий покорил саксов и присоединил их к своей империи; теперь за ними стояла могучая Франкская держава, и бодричам всё труднее и труднее было сдерживать натиск извечного врага. Но в тяжёлые моменты на помощь спешили родственные славянские племена: поморяне, лютичи и поляне, выручали далёкие новгородские словене. Новгородскую дружину приводил князь Гостомысл. Во время одного из походов взял он с собой дочь Умилу, которая вышла замуж за князя бодричей Годлава; у них родились три сына — Рерик, Синеус и Трубор.

В 808 году князь Годлав от купцов, бывших в те времена у всех народов добровольными разведчиками, получил известие, что саксы в союзе с датским королём Готфридом готовятся к набегу на землю бодричей. Он тотчас послал гонцов к старейшинам родов о присылке вооружённых отрядов, обратился с просьбой о помощи к поморянам, лютичам и полянам, к своему тестю — новгородскому князю Гостомыслу, а сам взялся за подготовку к отражению нападения германцев. В первую очередь надо было усилить крепостные сооружения племенной столицы Рерика. Часть горожан взялись углублять ров вокруг города, другие стали поправлять крепостную стену: стена с западной стороны совершенно прогнила и требовала замены.

Годлав сам руководил этой работой. Сначала растащили старые брёвна и разбросали землю. Затем новый дубняк, обрубленный, ошкуренный, уложили рядом друг с другом, связали поперечными балками и завалили землёй, которую утрамбовали, а с внешней стороны завалили большими камнями. Подобным образом разместили второй ряд, но только брёвна расположили поперёк предыдущих. Так возводилась вся постройка, пока стены не достигали надлежащей высоты. Это сооружение имело довольно приятный и разнообразный вид, но, главное, было надёжным укрытием, так как от огня защищалось камнями, а тараном невозможно было ни пробить стену, ни вытащить отдельные брёвна.

Гостомысл во время одного из посещений племени бодричей рассказал, что восточные славяне строят городские стены по-иному. Они сначала изготавливают срубы, ставят их плотно друг к другу и засыпают землёй. И тут же добавил, что хоть стены они воздвигают быстрее, чем бодричи, но получаются они не такими надёжными: их легко поджечь, разбить тараном, а порой они сами разваливаются из-за ветхости. Так, однажды на его глазах вышел презабавный случай: во время обороны одного из городов брёвна обвалились, и земля потекла в ров вместе с людьми и оборонительными машинами. Нападавшие подумали, что против них была применена какая-то хитрость, и в панике дали деру… Вместе с новгородцами посмеялись тогда бодричи над незадачливыми вояками, но все единодушно решили, что хоть и большего труда требует возведение стены поперечными рядами, но она гораздо надёжнее новгородской. Чтобы крепостное сооружение обвалилось само собой, такого просто быть не могло!

Когда оборонительные работы были в самом разгаре, в город вошёл отряд Микелича. У Годлава упало сердце: и раньше старейшина не отличался качеством вооружения своих воинов, но на этот раз он, кажется, превзошёл самого себя: из полутора сот человек только десяток красовались в кольчугах, остальные же носили кожаные доспехи, у многих были старые, побитые щиты и потрёпанные шлемы.

Микелич, спотыкаясь на ровном месте, побежал к Годлаву, на ходу придерживая висевший на широком ремне прямой меч, с преувеличенной подобострастностью стал частить словами:

— Так что мы очень спешили, князь, так спешили, что прибыли вовремя, а, кажется, даже опередили многих, стало быть, не зря старались-собирались…

— Явились-то вы, может, и первыми, — медленно растягивая слова и стараясь не показать, как заискивающее внимание старейшины претит ему, проговорил Годлав. — Да вот только вооружение-то у вас, прямо скажу, никудышное.