Дэвид Кинг - Битва дипломатов, или Вена, 1814

— Не принимают ли меня ваше величество за свою провинцию? — ответила графиня.

В последнее время в венских салонах и миссиях только и разговоров было о наглом захвате Саксонии пруссаками. У всех, кроме немногочисленных союзников, она вызвала исключительно негативную реакцию. Ее квалифицировали не иначе, как «мерзкое» попрание международного права.

Представители германских государств начали собирать подписи под петицией протеста против неприкрытой агрессии. Ее охотно подписывали малые и средние княжества и герцогства, желая защитить «несчастного брата» короля Саксонии и выразить свое несогласие с «вопиющей несправедливостью и насилием».

Петиция пошла по рукам, и скоро ее подписали почти все основные германские уполномоченные на конгрессе. Однако к середине декабря протест выдохся. Причина простая. Пруссаки дали понять, безо всяких экивоков, что любое государство, подписавшееся под петицией, они будут рассматривать как вражеское. Многие делегаты один за другим отозвали свои подписи.

Прусская агрессия и кампания запугивания породили бурю страстей и взаимных обвинений в предательстве. Талейран взялся за перо и написал один из самых выдающихся документов Венского конгресса. В этом документе — письме Меггерниху от 19 декабря — князь дал элегантное политико-философское обоснование роли принципа справедливости и прав государств в противостоянии агрессии.

Талейран напомнил, что его страна ничего не просит, удовлетворена своими границами и не требует новых территорий. Французская миссия добивается лишь одного: «Повсюду и навсегда исключить дух мятежа в международных отношениях, сделать священными все легитимные права государств». Франция стремится к тому, чтобы в мире создалась ситуация, при которой «любые амбиции и неправые деяния натолкнутся на осуждение и непреодолимые препятствия». Это может показаться недостижимым идеалом, но у Европы нет другого выбора, писал Талейран. Принципы справедливости и гарантии прав государств должны соблюдаться неукоснительно, иначе международные отношения деградируют и превратятся в безрассудную борьбу за мировое господство и долгую кровавую вакханалию, в какую Европа была погружена всю последнею четверть века.

Теперь, когда Наполеон потерпел поражение, Европа должна взять на вооружение принцип справедливости как главный инструмент международных отношений. Лидеры государств должны взять на себя обязательство в том, что они никогда и ни при каких обстоятельствах не будут предпринимать или участвовать в каких-либо действиях, которые признаны несправедливыми, поскольку только на основе справедливости и могут зиждиться действительная стабильность и гармония международных отношений. В противном случае будет поддерживаться неустойчивый и ложный международный порядок, который рухнет, как только держава, считающая себя достаточно мощной, решит воспользоваться своим силовым превосходством.

«Сила не дает прав», — писал Талейран. Европа заплатила за силовую политику морем крови и слез. Золотой век мира не за горами, если все поймут эту простую истину.

Талейран обдумал каждое слово своего заявления и постарался сделать так, чтобы о нем узнало как можно больше людей. Он лично вручил копию письма посланнику царя Адаму Чарторыйскому, а второй экземпляр послал лорду Каслри.

Князь хотел, чтобы его мнение услышал не только Меттерних, но и Вена, и желательно вся Европа.

Многие делегаты в Вене приветствовали заявление Талей-рана, называли его шедевром дипломатического искусства. Пруссаки отнеслись к нему настороженно. Они расценили его как хитроумную, завуалированную попытку французского министра расколоть союзников, и прусские посланники предприняли меры по дискредитации как самого Талейрана, так и политики Франции. Разве можно воспринимать всерьез слова Талейрана? Разве он не нарушал многократно клятвы и обещания? Кто-то в прусском посольстве распространил историю, будто бы Франция собирается захватить левобережье Рейна и Бельгию, как она это уже делала в девяностых годах XVIII века.

Вдобавок ко всему позицию Талейрана компрометировали и другие слухи, на этот раз имевшие под собой основания.

В Вену поступало все больше информации, свидетельствовавшей о политической нестабильности во Франции. Король Людовик XVIII, пробыв на троне всего шесть месяцев, стал крайне непопулярен, и французы ненавидели его правительство точно так же, как и режим, существовавший накануне революции. Генералы проявляли недовольство. Солдаты тосковали по Наполеону, роптали ветераны, доведенные до такого состояния, что им приходилось просить подаяние или воровать. В декабре Талейран получил из военного министерства доклад, из которого можно было сделать вполне определенные выводы. Королевский пехотный полк сжег наполеоновских орлов, и «каждый солдат съел порцию золы, запив ее кружкой вина за здоровье Бонапарта».