Дэвид Кинг - Битва дипломатов, или Вена, 1814

После того как рыцари продемонстрировали «под музыку что-то вроде танцев», сюзерены, «дамы сердца» и их заступники покинули школу верховой езды и отправились во дворец на банкет. Для коронованных особ был накрыт отдельный стол, сервированный только позолоченными предметами — от вилок до фруктовых корзинок. Вокруг банкетных столов кувыркались акробаты, показывали свои фокусы шуты и жонглеры, распевали серенады менестрели с арфами в руках. Празднество завершилось грандиозным балом, на котором танцевали более трех тысяч человек.

Устраивая турнир, фестивальный комитет хотел «увековечить блистательный конгресс незабываемым событием», и, похоже, сделать это ему удалось. Организаторы даже собирались повторить его для «занемогшего» царя. История в этом не совсем уверена, но, говорят, сюзерены остались довольны. По инициативе комитета для тучного короля Вюртемберга даже было оборудовано специальное место «пять футов высотой и шесть футов шириной». Многие авторы дневников утверждают, что для его внушительного живота в обеденном столе пришлось вырубить что-то вроде «полумесяца».

Как бы то ни было, скользя и кружась на балах, охотясь или услаждая себя зрелищами вроде карусели, короли, князья, герцоги и дипломаты на какое-то время забывали о своих проблемах.

Миротворцы предавались развлечениям, а проблемы оставались нерешенными, и осведомители барона Хагера докладывали о нарастающем недовольстве за стенами дворцов, бальных и банкетных залов. «Умники» и «лоботрясы», собиравшиеся на Грабен, открыто поносили конгресс за праздность. Почему делегаты не занимаются проблемами мира с такой же энергией, с какой они устраивают балы и банкеты? Почему бы дипломатам не договориться обо всем, пока император Франц столь великодушен и накрывает пятьдесят банкетных столов чуть ли не каждый вечер?

Австрийских патриотов беспокоила неуемная щедрость императора, которая дорого обходилась казне. Им не нравилась явная неблагодарность гостей. Некоторые союзники, вроде русского царя, вели себя не как друзья, а, скорее, как враги. По заключению одного агента, австрийское гостеприимство наносит вред экономике и может обанкротить государство. «Появилась новая разновидность войны, — то ли в шутку, то ли всерьез писал он, — объедать противника».

Если эксклюзивность встреч за закрытыми дверями раздражала, то несуразная борьба за старшинство просто смешила. Предводители пререкались по малейшему поводу — кто должен первым войти или выйти из комнаты, подписать документ? Кто и с кем должен сидеть за ужином? По одной легенде, Меттерних прорубил в свой офис дополнительные двери для того, чтобы участники переговоров могли входить и выходить из него одновременно. Это скорее всего выдумка, но проблема протокольных отношений стояла остро.

В дипломатическом протоколе отражалась степень могущества и влияния державы: дипломаты представляли не столько государство, сколько монархов, и они болезненно реагировали на любой знак пренебрежения. Известен такой исторический факт: в сентябре 1661 года в Лондон прибыл шведский посланник, и посол Испании, не пожелавший следовать за французским коллегой в процессии экипажей, вырвался вперед, чем вызвал скандал и чуть ли не объявление войны.

Из-за подобного рода соперничества немало дел застопорилось и на Венском конгрессе. Декларация, принятая 8 октября, о переносе открытия конференции на 1 ноября так и осталась неподписанной отчасти по той причине, что посланники не могли прийти к согласию о порядке ее подписания. Проблема старшинства постоянно мешала работе германской комиссии, и в результате ее заседания прекратились.

Давно назрела необходимость выработать такие нормы дипломатических процедур, которые способствовали бы международным переговорам. Однако не существовало даже общих подходов к решению этой задачи. К примеру, насколько в таком протоколе должна учитываться мощь той или иной державы? Должны ли различаться по статусу представители королевства и республики? Или посланники древнейших и самых легитимных династий и новых государств, созданных по прихоти Наполеона? В этих и других подобных вопросах предстояло разобраться одной из комиссий конгресса — комиссии по дипломатическому старшинству, которая начала заседать в середине декабря.