Петр Ростовцев - Размышления одной ночи

К этому времени шестая армия Паулюса, а вскоре и четвертая танковая армия Гота, были развернуты на юго-восток, форсированным маршем брошены в прорыв вдоль правого берега Дона. Остальная клешня была нацелена на Кантемировку и Миллерово. Первая танковая армия Клейста своей клешней изготовилась на Каменск Здесь, у станицы Светова, они должны сойтись, захлопнув в окружении армии маршала Тимошенко.

Ставка Верховного Главнокомандования Красной Армии упредила катастрофу. Она приняла решение об отводе войск Южного фронта за Дон. Туда же с кровопролитными боями отходили из-под угрозы окружения соединения Юго-Западного фронта.

Гитлер запоздало понял, что замысел операции "Блау" находится под угрозой, что столь тщательно спланированный удар придется по пустому месту, а детально подготовленные для русских "Канны" останутся на бумаге.

В таких случаях ему нужен был громоотвод. Вина, а стало быть, и гнев Гитлера за провал наступления на Москву пали в свое время на Браухича.

Задержка ударных сил, пробуксовывание четвертой танковой армии у Воронежа позволили, как считал Гитлер, выскочить русским из петли. Ставку Советского Верховного Главнокомандования он в расчет не брал, а-потому приступ ярости пришелся теперь на фельдмаршала фон Бока.

Еще пять дней назад фон Бок настроен был мажорно. Он от души смеялся над каррикатурой в немецкой газете, где изображался маршал Тимошенко, бегущий вскачь на коне от его танков.

Все это приятно щекотало непомерно раздутые самолюбие и тщеславие. Он видел на своей груди новые награды. Фельдмаршал злорадствовал над ненавистным ему маршалом Тимошенко, как ему казалось, теперь поверженным навсегда.

А между тем маршал Тимошенко был назначен командующим Сталинградским, а затем и Северо-Западным фронтами, а когда в марте сорок третьего годе под Харьковом сложилась критическая для наших войск ситуация, выехал туда как представитель Ставки.

А вот роковая судьба не обошла фельдмаршала фон Бока, который на собственной шкуре познал истину, что от великого до смешного один шаг. 13 июля, в разгар генерального наступления, Гитлер вторично снял его с поста командующего - теперь уже навсегда.

В этот день он передал должность не проявившему пока себя генерал-фельдмаршалу барону Вейхсу, бывшему подчиненному фон Бока. "У фюрера к барону иллюзорные привязанности", - ревниво думал фон Бок.

Переживет он и судьбу тех, которым так щедро ее готовил. Будучи "частным лицом", под бременем страха ответственности за содеянное зло, устремится он в потоке беженцев по запруженным дорогам Германии и будет в последние дни войны настигнут английской бомбой.

А пока по его приказам солдаты вермахта наводили ужас на мирных жителей, сгоняли с привычных обжитых мест все новые толпы беженцев, безжалостно бросали их в пучину бушующей войны.

...Прибьется ли к заветному берегу семья Световых, вновь испытав жизненное кораблекрушение, - этого пока никто не знал.

А в это время в Миллерово встретились три командующих: группой армий "А" генерал-фельдмаршал Лист, 6-й армией генерал-полковник Паулюс и 1-й танковой генерал Клейст.

- Оборона советских войск между Доном и Северским Донцом прорвана на широком фронте, - менторским тоном произнес фельдмаршал. - Да поможет нам бог успешно провести и второй этап операции.

На совещании решался вопрос об окружении на подступах к Ростову соединений Южного и Юго-Западного фронтов.

Во второй половине дня Светов-старший подкатил к дому на "эмке" первого секретаря райкома партии.

- "В ружье!" - не то в шутку, не то всерьез скомандовал он голосом, который больше всего соответствовал обстоятельствам.

Теперь горизонт станицы отсвечивал не туманными протуберанцами далеких планет, а заревом пылающего рядом сражения. Его угрожающий грохот надвигался на станицу с двух противоположных сторон - Миллерово и Северского Донца. Слышались взрывы и в станице.

- Все важные объекты взорваны, - пояснил отец. - Теперь сжигаем документы. - Помолчав, он продолжил разговор: - На хуторе вас ждет подвода. Семьи секретарей и членов бюро райкома партии уже выехали. Будете двигаться к Дону, на Калач.

Помолчав, отец тихо сказал:

- Может, успеете. Я вернусь сюда и вместе с истребительным батальоном буду пробиваться на Ростов. У Александра промелькнула надежда.

- Можно мне с тобой, отец? - В голосе его была мольба, решимость.

- Нет, Александр, - отрезал отец, лишая его всяких шансов на дальнейшие переговоры. - Ты теперь в семье один мужчина. И помни все время об этом. - Отец подошел к сыну, по-мужски пожал ему руку.