Петр Ростовцев - Размышления одной ночи

"Летят дальше", - родилась обнадеживающая мысль. И вдруг из этой бездны, как из кратера вулкана, с шипением и воем устремились к земле, к улицам, домам, траншеям станицы бесчисленные, неуклюжие кувыркающиеся бомбы.

Теперь и на лицах людей лежал отсвет солнечного затмения. Татьяна прижалась к Александру, зажала руками уши. Стремясь унять волнение, они отводили глаза, полные страха и ужаса, отчетливо сознавая, что им обоим между этими, не обшитыми еще крутостями траншеи, осталась тоненькая, еле пульсирующая нить надежды.

Душераздирающий свист сирен и металлический скрежет рядом падающих бомб ударил по ушам.

Тучи пыли и гари ураганным вихрем пронеслись над траншеей, прижимали людей к стенам, друг к другу, бросали на дно. Взрывы заглушались криками обезумевших от страха детей и женщин.

Глянув вверх, Александр видел, как вся воздушная армада, сделав круг, вновь заходила на бомбометание. Он искал спасительную отдушину в мальчишеской браваде. Зубы смерзались страхом.

"Быть мужчиной, не уронить достоинства", - внушал себе спокойствие Александр.

- Таня, не бойся, помнишь, как в "Энеиде" Вергилия: бык, готовясь к первой схватке, издает ужасающий рев, в гневе пробует свои рога, упирается в ствол дерева, но поражает ударами либо воздух, либо разбрасывает только песок.

Таня не реагировала на его слова, была отрешена от всего, что происходит в этом, казалось, уже потерянном для нее мире.

- Помолчал бы, сынок, - пристыдила Александра привалившаяся к нему пожилая женщина.

В щель спрыгнула собака. Она скулила, унизительно жалась к ногам людей, ища спасения и защиты. Совсем рядом упала и ударила бомба, волна которой захлестнула траншею, свалила укрывшихся людей.

"Где же наша авиация, почему безнаказанно действуют пираты?" спрашивал себя Александр.

Пострадало полстаницы. Были сметены и многие дома. В числе других погиб Танин отец - два прямых попадания пришлись в мастерские депо.

Светов шел по улицам и с неизъяснимой душевной болью смотрел на израненную станицу. Казалось, она стонет.

Александр мысленно давал себе клятву - этого разбоя прощать нельзя. Его место там, среди бойцов, сдерживающих нашествие варваров.

Если бы Даная не была заточена в медную башню, она не родила бы Юпитеру сына, гласит латинская поговорка. Подобно тому, как огонь, войдя в соприкосновение с холодом, становится ярче, так и воля Светова, сталкиваясь с препятствиями, закалялась и оттачивалась. Теперь отсчет взросления подростков исчислялся новой мерой - днями и часами. И вскоре изнурительная работа воина, стерегущего очаг, станет смыслом всей его жизни.

* * *

Яростная бомбежка станицы явилась предвестницей начавшегося 28 июня дня "икс" - генерального сражения "Блау". Теперь над станицей дни и ночи проплывали армады вражеских самолетов, доносился приглушенный расстоянием грохот артиллерийской канонады, а по ночам на горизонте, как в звездном небе, отсвечивались протуберанцами тревожные всполохи сражений.

Вскоре жители станицы ощутили предчувствие второй, более ужасной беды. Прижавшись к оконным стеклам хат, люди чувствовали это по движению наших войск, понуро склонившимся головам красноармейцев, запыленным колоннам машин и повозок, двигавшихся в противоположном от фронта направлении.

- Наши отступают, - неслись от хаты к хате тревожные, как похоронки, скорбные вести.

Отец Светова настаивал на отъезде семьи в тыл, за Дон или Волгу. Мать не соглашалась.

- Спрячемся здесь, - говорила она.

Отец убеждал:

- Предатели, чтобы вынудить жителей к сдаче города, выдавали римлянам детей именитых граждан. Фашисты широко используют тактику с заложниками. По своим кровавым злодеяниям они превзошли весь реестр преступлений за всю человеческую историю, - и взгляд отца беспокойно скользил по головам детей.

К пятому июля ценой больших потерь противнику удалось прорвать оборону советских войск на стыке Брянского и Юго-Западного фронтов и выйти к Дону. Завязались ожесточенные бои в районе Воронежа. Войска генерала Голикова не дрогнули, главные силы ударной группировки наступающего клина Вейхса завязли в обороне.

Прибыв в штаб группы армий, Гитлер учинил очередную головомойку фельдмаршалу фон Боку.

- Дорог каждый день для того, чтобы окружить и уничтожить русских, распалялся Гитлер.

- Я полагаю, что уничтожение русских армий в одной операции, когда в центре сосредоточены крупные, а на флангах - слабые силы, невозможно, мой фюрер, - не к месту сказал фон Бок.