Энвер Ходжа - Хрущевцы

— Ладно, ладно, — повторил Хрущев, — но ваша нефть тяжелая, она сернистая. Занимаетесь ли вы расчетами или нет? Допустим, вы перерабатывать ее будете, но литр бензина обойдется вам дороже килограмма икры. Нужно хорошо учесть коммерческую сторону. Ведь не обязательно все иметь на месте. А друзья-то на что?!

Он посоветовал нам в Саранде сажать только апельсины и лимоны, в которых Советский Союз остро нуждался.

— Пшеницы дадим вам мы. Столько пшеницы, сколько вам нужно, у нас крысы съедают, — отметил он, повторив сказанное нам в Москве еще в 1957 году. И дал он нам уйму «советов».

— Не тратьте вашей земли и вашего замечательного климата на кукурузу и пшеницу. Они не приносят вам доходов. У вас произрастают лавры. А знаете ли вы что это такое? Лавры — это золото. Засаживайте лаврами тысячи гектаров земли, а покупать их будем мы.

Затем он заговорил о земляном орехе, чае, цитрусовых.

— Вот что вам разводить надо, — сказал он. — Таким образом Албания станет цветущим садом.

Иными словами, он хотел, чтобы Албания превратилась в плодоводческую колонию, которая служила бы ревизионистскому Советскому Союзу, как это служат Соединенным Штатам Америки колонии банановых и фруктовых плантаций в Латинской Америке.

Однако мы не могли допустить и не допустили такого самоубийства, которое советовал нам Хрущев. Впрочем даже археологические работы он подверг критике, обозвав археологические находки «мертвечиной». Посещая Бутринт, он сказал нам:

— Зачем тратить все эти силы и средства на такую мертвечину! Оставьте эллинов и римлян в их старине!

— Кроме эллинской и римской культуры, — отметил я ему, — в этих краях развивалась и процветала еще другая древняя культура, иллирийская. Албанцы иллирийского происхождения, и наши археологические исследования подтверждают и бросают свет на нашу многовековую историю, на древнюю и богатую культуру мужественного, трудолюбивого, несгибаемого народа.

Но Хрущев был круглым невеждой в этих вопросах. Он исходил только из «выгоды»:

— Какая польза будет вам от этого? Повышает ли это благосостояние народа, — спросил он и позвал Малиновского, тогдашнего министра обороны, который всюду сопровождал его:

— Посмотри, — уловил я их шопот, — какое здесь чудо! Можно построить идеальную базу для наших подлодок. Выкопаем и выбросим в море всю эту мертвечину (они имели в виду археологические объекты Бутринта), пробьем эту гору насквозь, — и они протянули руку в направлении Ксамиля. — У нас будет самая идеальная и самая надежная в Средиземноморье база. Отсюда можно все парализовать и атаковать.

Спустя два дня то же самое повторили они и во Влере. Мы сидели на веранде дачи в «Уи и Фтохтэ».

— Великолепно, великолепно! — воскликнул Хрущев и повернулся к Малиновскому. Я подумал, что это он говорил о действительно замечательном пейзаже нашей Ривьеры. Но у них совсем другое было на уме.

— Какая надежная бухта у подножия этих гор! — говорили они. — Если разместить здесь мощный флот, все Средиземное море от Босфора до Гибралтара будет в наших руках! Мы любого можем зажать в кулак.

Я содрогнулся при этих словах, содрогнулся оттого, что они вели себя как владыки морей, стран, народов. Нет, Никита Хрущев, сказал я про себя, мы никогда не допустим, чтобы наша земля стала исходным пунктом для кровопролития и для порабощения других стран и народов. Ни Бутринт, ни Влера, ни одна пядь албанской земли никогда не будут твоими, ты никогда не сможешь использовать их в твоих темных целях.

Фиктивный «мир» все больше расшатывался до основания. Хрущев и его последователи все ярче видели наше сопротивление и пытались сломить нас, прибегая к экономическому давлению, оркестрируя под сурдинку дискриминацию нашего руководства через своих специалистов, работавших у нас во всех секторах — на нефтепромыслах, экономических предприятиях, где у нас не было достаточного опыта работы, в армии, где они имели своих советников, и т. д. Советское посольство располагало бесчисленными «советниками», являвшимися дипломатами только по названию, так как в действительности они были офицерами органов безопасности, оно поддерживало связи со всеми этими «специалистами» и давало им соответствующие указания. Первым делом они дали своим специалистам по экономической части указания расслабить свою работу в Албании. Специалисты эти, кто больше, а кто меньше, начали интересоваться в первую очередь приобретением шерстяных тканей и других предметов, которые они посылали в Советский Союз и продавали на черном рынке, вместо того чтобы работать с нашими товарищами.