Александр Стрыгин - Расплата

Антонов сам зачитывал на сходках обращение нового председателя Губисполкома Шлихтера о продразверстке и издевательски комментировал каждый пункт. Потом, насмешливо улыбаясь, спрашивал сход: "Ну так как же, мужички, урожай у вас богатый - отдадим последний хлебец Советам?"

Мужики оглядывались на "дружину", окружившую их, и нехотя отвечали: "Да чего там баить-то! Одной лычкой связались..."

И Антонов радостный ехал дальше.

А тем временем мелкие отряды по указанию антоновского палача Германа громили сельские и волостные Советы, убивали, грабили, жгли.

Часто под видом продотряда они собирали сельских активистов и всех уничтожали где-нибудь за селом, подальше от глаз народа.

В Иноковку поехал сам Токмаков, чтобы отомстить за сожженный дом, за арест жены, за свой испуг во время пасхальной облавы.

Оставшись за селом с двумя телохранителями, Токмаков послал отряд во главе с переодетым под продкомиссара Сидором Гривцовым. После этой операции он обещал отпустить Сидора в свои края для организации собственного отряда, даже обещал ему на дорогу охрану - двух кривушинских дезертиров.

Сидору легко было разыграть роль - он уже побывал продагентом Пресняковым, чуть ли не поплатившись жизнью за свое "рвение".

В Иноковке ожидался продотряд, и потому коммунисты села без тени подозрения собрались по требованию продкомиссара в сельский Совет.

Их было семнадцать человек. Всех их закрыли в темный чулан; выводили по одному в сарай и отрубали головы артиллерийским тесаком, взятым специально для этого случая. К середине казни явился и сам Токмаков. Брызжа слюной и сверкая маленькими колючими глазами, он выкрикивал скверные ругательства, бил жертву кованым сапогом по лицу, потом сам лично отрубал голову.

Сидор стоял в сторонке и с жадным любопытством наблюдал за расправой. "У меня своих врагов полно в Кривуше. Поберегу силы для них", - злорадно думал он, оправдывая свою пассивность.

О трагедии, разыгравшейся в сельском Совете, жители Иноковки узнали только тогда, когда Токмаков с отрядом ускакал из села, подпалив по пути дом председателя Совета.

Привозили мужики с поля тощие снопы, узнавали новость и гнали лошадей в галоп к Совету.

- Не даст теперь нам покою проклятый Токмак, - почесывая затылки, говорили друг другу и разъезжались по домам с тяжелой думой о том, что-то еще будет впереди? То поляки, то Врангель, а то и свои...

И полетели в Тамбов телеграммы о мятежах и убийствах из Кирсановского и Борисоглебского уездов.

Председатель Губисполкома Шлихтер созывает чрезвычайный исполком. При Губчека создается оперативный штаб по руководству борьбой с бандитами.

В Кирсанов и Борисоглебск были посланы боевые части.

А зеленая чума все ползла и ползла, обтекая села, в которых стояли красные части. Антонов и Плужников завязывали крепкий узел круговой поруки над судьбами крестьянских семей.

Сидор появился в Кривуше вечером.

В сумерках плыла тихая задумчивая песня со стороны коммуны. Где-то неподалеку тонкий бабий голос ругал пастуха за потерю овцы.

"Ишь живут себе, - подумал со злостью Сидор. - А я мечусь. Ну, подождите у меня!" Миновав ручей, он свернул на тропинку, ведущую по задам к дому Митрофана Ловцова.

У риги остановился, прислушался.

Приглушенный кашель за плетневой стеной насторожил его. Сидор перекрестился, сунул руку за пазуху, встал за угол, наблюдая.

- Митроша? - тихо позвал он человека, вышедшего из риги.

Митрофан трусливо охнул и выронил из рук кошелку.

- Чего так испужался? - подошел к нему Сидор.

- Дядя Сидор! Здравствуй! Ну и наполошил ты меня.

- Тише говори-то. Как живешь, как здоровьице? - торопливо осведомился Сидор.

- Ничего, слава богу, поправился. За тебя, спасителя моего, бога молю, чтоб ты жив-здоров был.

- Мать как? Управляется?

- Да что ж, погоревала-погоревала, а жить надо и дела делать надо. Забываться стала. Все меня пилит: женись да женись...

- Не время жениться, - строго вставил Сидор. - Расея мужицкая гибнет, а она жениться!

- Что слышно-то, дядя Сидор? Неужели поляки с Врангелем задавят нас?

- Это кого нас?

- Ну, Расею нашу...

- А их, Расей-то, Митроша, стало две. Ай не знаешь? Поляки и Врангель за нашу Расею против Советов и коммунистов. Ну да тут не место растабарывать. Я ведь за тобой пришел.

- Как за мной? Куда? - испугался Митрофан.

- Ты мне жизнью обязан. Куда скажу, туда и пойдешь.

- А как же мать-то? Хозяйство кто же держать будет?