Александр Стрыгин - Расплата

Плужников даже сплюнул в реку. Семенов покосился на него, но промолчал.

Да, но со славой его приходится считаться. Ему нужна слава - черт с ним, бери, а "Союзу" нужна власть и земля. Сам натолкнул на вывод разделить войско на две армии, с общим штабом. Богуславский - достойный офицер. На этом и стоять будем.

Вскоре из-за поворота реки показалась лодка. Плужников пригляделся. Ну, конечно, с Иркой Горшеневой! Она тихо напевает "Пряху", а он орудует веслом, не спуская глаз с девки. С Косовой Маруськой не растащишь и эту арканит! Щеголь несчастный! Плужников снова плюнул в воду, бросил удочку и встал.

- Подъедет - оставь девку тут. Пусть костер разжигает да уху варит, а его ко мне пошли. Я у барской пристани сяду...

С ненавистью наблюдал он из-за прибрежного куста, как Антонов на руках вынес Ирку на берег? Хлыщ! Бабий угодник!

- Ну что, намяукался, кот? - с нескрываемой досадой встретил он Антонова, весело подошедшего к назначенному месту.

- Все, Старик! Маруську побоку. Пусть с полком воюет, она кровожадная, а Ирка для любовных дел создана. Ягодка!

Плужников укоризненно покачал головой и продолжал:

- Ну, так вот, Степаныч, дело наше разгорелось не на шутку. Наши комитеты полки сколачивают и отряды. Не ахти какая конница - подушка вместо седла да обрез, - а для счета полезно. Битюковский, Павлодарский, Пахотноугловский, Козловский, Нару-Тамбовский полки уже действуют. Командиры не вояки, а для налетов сойдут. Нам главное - видимость регулярных войск создать. А там, глядишь, поляки амуницию подбросят, да и нам спать нечего - склады громить надо, а не в бои ввязываться... О тебе мы славу по селам пустим: полководец непобедимый! - Плужников взглянул при этих словах на Антонова: ну конечно, расплылся в улыбке, не сдержался.

- А как с ними связь держать? - притворно насупившись, спросил Антонов.

- Вот об этом и речь. Главоперштаб утвердить надо. Держать его подальше от войск. Пусть кочует из села в село по южной границе губернии. Полки на две армии разбить. Бог две руки дал: одну отсекут - второй креститься можно. Богуславский согласие дал второй армией командовать. И Плужников снова взглянул на Антонова. Перекосило завистника! Но молчит, знает, что люб Богуславский всему губкому.

- А кого в главоперштаб метишь? - С нескрываемой тревогой Антонов уставил свои бесцветные глаза на Старика.

- Тебя начальником. - При этих словах Плужникова Антонов опустил глаза. - Токмакова помощником. Эктова как оперативного штабиста. Ну и мы с Богуславским. Знамена полкам уже заказал, и девиз на них будет: "В борьбе обретешь ты право свое!.."

- Неплохо придумано, - дернулся всем телом Антонов. - Только решить надо, посоветоваться. И вот что... - уже тоном начальника заговорил он, выработать устав армейских судов. За несвоевременное питье самогона: первый раз - убеждение, второй раз - плети. Для командиров - разжалование в рядовые.

- Я бы совсем ее запретил, да без толку. Тогда всех командиров разжалуем, - возразил Плужников.

- А для острастки судить за это надо. Главное - устав объявить всем, как в настоящей армии.

- Ну, за этим дело не станет. Так ты в основном согласен?

- Не торопи, не торопи, я больше тебя обо всем этом думаю. Свое решение скажу, как приеду в Каменку. Назначь сбор всех командиров полков, тогда и решу. А документы готовь. Поправить будет недолго.

"Кочевряжится еще, шаромыжник", - с ненавистью подумал Плужников.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

1

Панька отпросился в тот день у начальника штаба съездить в коммуну, проведать жену и сына.

Заехав на квартиру переодеться, Панька увидел открытую дверь и сидящих на узлах мать, Машу с ребятишками и своих младших сестер.

Кланя дала им ключ от квартиры и велела сказать мужу, что, как станет сынишке лучше, она сразу вернется в Тамбов, а пока побудет с матерью в их старом доме.

Выслушав рассказы сестер о событиях в соседних селах, Панька забеспокоился и решил немедленно скакать туда, чтобы Кланю с сыном вывезти из Кривуши.

Мать и сестры стали уговаривать Паньку не ездить, не рисковать, но пришедший из исполкома отец одобрил Паньку и попросил передать Андрею Филатову, что всех разместили в доме коммунаров и его задания Ефим выполнил.

- У меня конь лихой. Через два часа там буду, - с гордостью сказал отцу Панька, выезжая со двора.

- Только ты в объезд скачи. Сначала край Козловской дороги, потом свернешь на Матыру. Поглядывай!

Панька скакал легким наметом, радостно думая о близкой встрече с женой и сыном. Опасность такого свидания возбуждала в Паньке даже какую-то задорную веселость, - он скакал, насвистывая бодрый кавалерийский напев.