Александр Стрыгин - Расплата

- Ну вот и не клепай на советскую власть. Один Сидор Гривцов ускользнул от кары, а ты уж всех разрисовал! Струсил, что ли?

- Да ты что на меня орешь-то? Что бы я да струсил! Хоть к пулемету, хоть к орудию! А злость-то берет: в руках вражина был, упустили! И Тимошку упустили бы, истинный бог. Сердце мое чуяло.

- Ну ладно. Иди у Сергея Мычалина винтовку получи...

- А Машу с ребятишками в город отправь, Андрюша, и Авдотью с моими тоже. Там Васятка об них порадеет. Своих будешь отвозить и наших возьми.

- Ты слушай меня... Иди получи винтовку. Будешь завтра сам сопровождать в Тамбов женщин и детей. Отец мой тоже с тобой поедет. До станции проводят вас двое бойцов из отряда. Они вернутся с подводами, а вы дальше поедете поездом. На подводах до Тамбова нельзя. Большак оседлал Карась. Поедете на север, к станции.

- Это почему же я? Сам трусом называл, а теперь с бабами меня отправляешь?

- Ты завхоз, твой долг. А потом... Сидор на тебя очень зол, нам невыгодно тебя тут держать. Понял?

- А-а... понятно. - Ефим совсем помрачнел.

- Возьмешь с собой денег на расходы. Выезжать на заре. Иди, собирай людей в дорогу.

Ефим сгорбился, словно его чем-то очень глубоко обидели, и торопливо вышел.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

1

В Каменку, где находился губком СТК ("Союза трудового крестьянства") и откуда с благословения батька Плужникова начал Антонов движение своих "войск", был послан усиленный отряд чекистов и милиции из Тамбова. Пока отряд добрался до Каменки, Плужников укрыл губком и охрану в подземелье, выкопанное еще в девятнадцатом году по всем правилам шахтерского искусства: с потайными ходами в погреба и с выходами к глубокому оврагу. В этом подземелье могло укрыться более ста человек, там было заготовлено много провизии на случай "отсидки".

Чекисты поймали в селе лишь нескольких дезертиров, поговорили со стариками, которые на вопросы отвечали больше жестами, чем словами, и с тем вернулись, доложив, что в Каменке незаметно никакой "столицы" антоновских войск.

А в это время, разбившись на две группы, бандиты вели наступление на крупное село Инжавино, где располагался гарнизон красноармейцев и отряд Чека.

Гарнизон из села отступил. Успех вскружил головы привыкшим к разгулу антоновским дезертирам - они разбрелись по длинным улицам села и начали шумно праздновать победу.

А к станции Инжавино вскоре прибыла бронелетучка. Из Кирсанова подоспел батальон красных курсантов.

Антонов опомнился, когда снаряды бронелетучки уже посыпались на скопление лошадей у его штаба. Он бросил к станции своих отчаянных "гвардейцев", но их атака захлебнулась под огнем пулеметов. Согнав силой жителей Инжавина, он заставил их кричать "ура", а сам под прикрытием мужицких толп незаметно ускакал из Инжавина, кое-как собрав остатки своих "лихих" кавалеристов.

Первая победа и первое поражение!

Антонов был взбешен: "Пьяные свиньи! С ними добьешься великих побед!"

Он даже не захотел возвращаться в Каменку к Плужникову. Офицеру Богуславскому, красавцу, любимцу Плужникова, поручил с двумя полками вернуться на базу, а сам с гвардейским полком, костяком которого были бывшие его дружинники, ускакал на Паревку, где отлеживался у надежных людей его больной брат Дмитрий.

А Плужников не был дураком, он и не рассчитывал на одного Антонова. Во всех волостях и уездах через своих агентов отыскал Плужников головорезов, способных возглавить шайки дезертиров. Эти маленькие вожди караси, лобаны, дергачи, губаны - никому не подчинялись и ни перед кем не отчитывались за свои действия, если не считать одного неписаного закона закона круговой поруки.

А в народе обо всех этих шайках говорили просто: рыбак рыбака видит издалека. Говорили потихоньку: боялись и ненавидели.

Было кого ненавидеть.

2

Вместе со своим карай-салтыковским холуем Иваном Семеновым Плужников сидел под липой, склонившейся над рекой, и небрежно забрасывал удочку. Он знал, что Антонов приедет сюда из "столицы" Каменки вместе со своей зазнобой, и потому был не в духе.

Вековые дубы, неохватные сосны стояли, притаившись, по берегам Вороны, и лишь сухие листья нарушали мертвую тишину этих мест - опадая, цеплялись за ветки, казалось, кто-то крадется, ломая ногами валежник.

Но Плужников не боялся - надежные телохранители бродят неподалеку, собирая грибы.

Он и за поплавком не следил - за него это делал Семенов. Батько думал. А думать было о чем. Не нравился ему капризный Антонов. Куда лучше исполнительный и храбрый Богуславский. Даже Токмаков ближе его сердцу хитрый" выдержанный татарчук. А этот носится со своей славой, как с писаной торбой!