Стивен Коэн - Долгое возвращение. Жертвы ГУЛАГа после Сталина

Ни одно из этих социальных явлений, имевших место после 1953 года, не может быть понято в отрыве от того, что по-прежнему являлось жестко-репрессивной политической системой. Чтобы иметь более заметное влияние на общество, эти процессы должны были быть инициированы на самом верху. В то же время, социально-культурное измерение возвращения жертв сталинизма было таково, что оно создавало давление «на нижних этажах», которое требовало от «верхних этажей» реакции более радикальной, чем просто замечания Хрущёва на закрытом собрании партийной элиты. А когда в начале 1960-х годов такая реакция последовала, этот «гул подземных пластов» оказался важным фактором в развернувшейся политической борьбе, определившим не только её причину, но и глубину противоречий между сторонами {81} 81 О «верхних» и «нижних» этажах см. Yanov Alexander. The Russian New Right. Berkeley, 1978. P. 15, а также Солженицын. Бодался теленок с дубом. С. 22. .

Немногие знают, что при Хрущёве вернувшиеся из Гулага зеки играли значительную роль в политике. Правда, в отличие от ряда восточноевропейских стран и Китая, в Советском Союзе ни один из деятелей, переживших репрессии и чистки, не вернулся в политическое руководство страны. Об этом задолго позаботился Сталин, уничтожив всех, кто потенциально мог это сделать. Некоторые из «возвращенцев» получили должности в руководящем аппарате партии, но в основном в низовых звеньях — либо потому что были уже в возрасте, либо потому что «пятно осталось». (Кому-то, по их словам, доверяли, но, как сказал бы Артур Миллер, — перефразируя известное выражение из характеристики героя его пьесы «Смерть коммивояжера» Вилли Ломана, — не вполне доверяли.) {82} 82 См., напр., Исаев Иван // Исторический архив. 2001. № 2. С. 123–124 и Иванов-Паймен В. // Там же. 2003. № 4. С. 23–24. О случаях возвращения на партийную работу см., напр., Мильчаков. Молодость светлая… С. 92–99; Росляков. Убийство. С. 16; Полякова Д. и Хорунжий В. о Валентине Пикиной // Комсомольская правда. 1988. 17 марта. .

Многие бывшие зеки, однако, вернувшись, сумели занять номенклатурные посты, некоторые даже выбились в начальники. Среди них были маршал Рокоссовский и несколько генералов, Королёв, Баев, Борис Сучков, возглавивший Институт мировой литературы, Семён Хейман, занявший аналогичную позицию в Институте экономики, и Борис Бурковский, ставший директором музея легендарного крейсера «Аврора» {83} 83 По поводу Бурковского см. Сараскина. Александр Солженицын. С. 523; по поводу Сучкова и Хеймана — Tall Emily // Slavic Review. Summer 1990. P. 184; Логинов В. и Гловацкая Н. //Вопросы экономики. 2007. № 1. С. 154–156. . В 1970-е годы я часто спрашивал своих знакомых разных профессий, есть ли среди их начальства кто-то, кто сидел при Сталине, и многие отвечали утвердительно.

Но наиболее важную политическую роль играла немногочисленная группа бывших гулаговцев, неожиданно объявившаяся близ центра власти. Все они -прежде всего, Ольга Шатуновская, Алексей Снегов и Валентина Пикина — до Гулага были старыми большевиками, занимавшими различные посты в руководстве партии. Освободившись в 1953–54 годах, они быстро оказались в числе людей, окруживших Хрущёва и его ближайшего соратника в руководстве, Микояна. (Их близость к двум лидерам слегка ослабила сопротивление, которое оказывали приёму «возвращенцев» бюрократы низовых звеньев, а некоторые чиновники среднего звена даже надеялись влиять через них на Хрущёва.) За глаза их называли «хрущёвские зеки», что звучало подчас уважительно, но, в то же время, не без издёвки [18] Я это часто слышал. Помимо упомянутых выше, в эту группу входили также Пётр Якир, чья семья была дружна с Лариной и Баевой, и Александр Мильчаков, с сыном которого я познакомился в 1980-е годы. По поводу Пикиной см. выше, прим. 89; Шатуновская. Об ушедшем веке. С. 273, 296; Померанц Григорий. Следствие ведёт каторжанка. — М., 2004. С. 7, 28, 37; Реабилитация. Т. 1. С. 168, 447; Т. 2. С. 267, 299, 378, 453, 456, 482, 493, 793, 877. По поводу Шатуновской и Снегова см. ниже, прим. 92, а поводу намерения некоторых влиять через них на Хрущёва — Орлова и Копелев. Мы жили в Москве. С. 53. .

Было очевидно, что Хрущёв с Микояном доверяют этим недавно освободившимся жертвам террора больше, чем сталинистам, которые продолжали доминировать в партийно-государственном аппарате. Шатуновская и Пикина вскоре заняли должности в КПК — Комитете партийного контроля ЦК, главном юридическом органе партии, осуществлявшем надзор за процессом реабилитации. Снегов и ещё один «возвращенец», Евсей Ширвиндт, оказались в руководстве Министерства внутренних дел, которому подчинялся Гулаг, а Александр Тодорский, бывший до лагеря офицером, получил чин генерал-лейтенанта и «брошен» на реабилитацию военных жертв сталинского терро-ра {84} 84 По поводу Ширвиндта, который умер в 1958 году, см. Кокурин Александр и Петров Никита. МВД // Свободная мысль. 1998. № 4. С. 115–116. По поводу Тодорского см. Медведев Рой. Хрущёв. — Benson, VT, 1986. Р. 97; Черушев Н.С. 1937 год. — М., 2003. С. 407–435; Реабилитация. Т. 1. С. 214, 460; Т. 2. С. 376, 693–695, 793, 896; Тодорский А.И. Маршал Тухачевский. — М., 1963; Соколовский В. Боец и военный писатель // Военно-исторический журнал. 1964. № 9. С. 53–60; Ряжский. Как шла реабилитация. С. 9. Про Шатуновскую и Снегова я слышал много рассказов ещё до того, как появились печатные источники, подтверждающие их роль. По поводу первой см. Шатуновская. Об ушедшем веке; Померанц. Следствие ведёт каторжанка; он же. Памяти одинокой тени // Знамя. 2006. № 7. По поводу обоих см. Khrushchev Sergei. Khrushchev on Khrushchev. Boston, 1990. Chap. 1; Микоян С.А. Алексей Снегов в борьбе за десталинизацию // Вопросы истории. 2006. № 4. С. 69–83; Микоян. Так было. Гл. 48; а также именной указатель в книгах Реабилитация. Т. 1–3 и Доклад Н.С. Хрущёва о культе личности Сталина на XX съезде КПСС. Под ред. К. Аймермахера. — М., 2002. .