Стивен Коэн - Долгое возвращение. Жертвы ГУЛАГа после Сталина

Государство, тем не менее, выполняло свои обязательства по обеспечению базовых материальных нужд «возвращенцев» — правда, как считали многие, в недостаточном объёме. Вопреки существующим на бумаге законам, мало кому из зеков была выплачена финансовая компенсация за годы страданий или возвращены конфискованные сбережения — сверх положенной всем суммы в размере двух месячных окладов (по доарестным ставкам). Их личные вещи, конфискованные при аресте, — многие из которых осели в семьях сотрудников НКВД-КГБ, — также, как правило, к ним не вернулись, хотя кое-кому была выплачена компенсация. (Пример из разряда особо циничных: сам прокурор Андрей Вышинский, главный обвинитель на сталинских показательных процессах 1930-х годов, присвоил себе дачу одного из осуждённых им к смерти «врагов народа».) {60} 60 По поводу законов и компенсаций см. Реабилитация. Т. 2. С. 181–183, 194–197, 333–334 и Adler. Gulag Survivor. P. 186–190. . [14] Мне очень редко доводилось слышать о том, чтобы вещи репрессированных — хотя бы фотографии — были бы возвращены им после освобождения (если не считать тех, что сохранили родственники и друзья). Зато я знаю много случаев, когда эти вещи обнаруживались в семьях детей и внуков следователей НКВД либо продавались ими. См. также Савельева Людмила // Известия. 1992. 5 мая; Кокурин Александр и Моруков Юрий. Гулаг // Свободная мысль. 2002. № 2. С. 109; Радек. О своём; Сбитнев В. // Известия. 1991. 13 июня. По поводу Вышинского см. Челищева Вера // Новая газета. 2008. 7–9 июля, а о его роли в сталинском терроре — Ваксберг Аркадий. Царица доказательства: Вышинский и его жертвы. — М., 1992. Зато большинство бывших репрессированных, в итоге, получили право на медицинское, в частности, стоматологическое обслуживание (последнее было особенно важно), жильё, работу, пенсию и другие, пусть и скромные, привилегии, которые давала система советского соцобеспечения. Пенсионная реформа 1956 года, например, расширила понятие трудового стажа, включив в него (по умолчанию) годы принудительного труда {61} 61 Ефимов Е. Правовые вопросы восстановления трудового стажа реабилитированным гражданам // Социалистическая законность. 1964. № 9. С. 42–45; Заверин Лев // Союз. 1990. №51. С. 9. .

Восстановление этих преимуществ полноправного гражданства не было ни автоматическим, ни легким делом. Будучи осуждёнными «по закону», бывшие репрессированные нуждались и в официальном снятии обвинения — «реабилитации» — которую справки об амнистии и освобождении, как правило, не давали. Без этого статуса многие жертвы не имели права проживать в крупных городах, даже если были оттуда родом, или вернуться в квартиру, где жили до ареста. Обретение заветной справки о реабилитации, которая должна была перечеркнуть их собственное или их погибших родственников «темное прошлое», оборачивалось ещё одной бюрократической волокитой {62} 62 См. Adler. Gulag Survivor. P. 103, 161. См. также Голоса. С. 225; Реабилитация. Т. 1 и 2. По поводу невозможности вернуться в родной дом или город см. Орлова и Копелев. Мы жили в Москве. С. 25. .

И здесь опять-таки проще было тем, кто мог рассчитывать на влиятельную поддержку. Активными «ходатаями» за пожилых коммунистов обычно выступали немногие избежавшие репрессий большевики «ленинской гвардии»: Григорий Петровский, Елена Стасова, Вячеслав Карпинский и, как мы ещё увидим, даже сами Хрущёв с Микояном. За деятелей культуры хлопотали такие, например, известные писатели, как Илья Эренбург, у которого секретарём работал бывший зек, и Константин Симонов {63} 63 Голоса. С. 185–186; Реабилитация. Т. 2. С. 370–371, 456-62, 474–475; Rubinstein Joshua. Tangled Loyalties. — New York, 1996. P. 287–291, 303. По поводу Стасовой и Симонова см. Орлова и Копелев. Мы жили в Москве. С. 25. A.M. Ларина и несколько её друзей были среди тех, кому помогли эти люди. По поводу секретаря Эренбурга см. Сараскина. Александр Солженицын. С. 535–536, а по поводу Симонова — Каплер. «Я» и «мы». С. 212. . Тем, кому не так повезло, приходилось проходить череду долгих, волокитных процедур. Тем не менее, за десять лет правления Хрущёва (1954–1964) от 700 до 800 тысяч жертв сталинских репрессий были реабилитированы, многие из них — посмертно {64} 64 Adler. Gulag Survivor. P. 171, 177; Землянушин Иван // Труд. 1992. 24 декабря. . [15] Противоречия между приведёнными цифрами, скорее всего, нет, так как они охватывают разные периоды: первая — 1954–1961 годы, вторая, судя по всему, — 1954–1964 годы. Миллионам других пришлось ждать ещё двадцать лет — до прихода нового советского лидера-реформатора.