Александр Несмеянов: На качелях XX века

Организаторский талант Александра Николаевича в масштабах Института я оценил, когда стал директором ИНЭОСа. Конечно, Институт изменился, но он строился на века и поэтому по сию пору радует глаз и манит, манит новых ненормальных: подвижников и авантюристов, мечтателей и искателей, честолюбцев и бессребреников — манит магия химии. Институт обрел историю и уже давно оправдал свое предназначение. Стоит в углу директорского кабинета почетное Красное знамя, хранится в сейфе и орден Ленина. Да, времена изменились, но мы эти награды заслужили не поддержкой линии партии, а научными открытиями и талантами коллектива, поэтому мы ими гордились тогда и будем гордиться всегда. А за стеной — Музей Александра Николаевича, все подлинное и теплое, хранящее память и дух той эпохи: его труды, его картины, и там будет эта книга, которую должен прочитать каждый молодой исследователь, приходящий в этот Институт.

В книге Александр Николаевич предстает перед нами совершенно живым и очень цельным человеком. Перестаешь удивляться, как вообще могло произойти такое, что один человек сделал так много, что до этого просто не укладывалось в голове. Как учился и как работал, как выбирал место для университета и новых академических центров, как и почему создавал ИНЭОС, как встречался с нобелевскими лауреатами и представлял страну за рубежом, как работал над книгами и как скромно оценивал свои достижения и свои таланты. Александр Николаевич, общаясь с выдающимися мировыми светилами, ставил отца в один ряд с ними, а иногда — и выше, поскольку считал, что он обладал уникальным системным мышлением и видением. Свои способности он оценивал много скромнее.

И все же, и все же, в книге есть подтверждение того, что Александр Николаевич в полной мере унаследовал гены своих замечательных предков, и это — не мнение самого Александра Николаевича, это — объективное свидетельство времени. В Приложении к книге (брошюра) есть протокол его выступления на Общем собрании АН СССР. Академия в то время бурно развивалась, устои и каноны ниспровергались, и собрание потребовало вместо итогового отчета сделать доклад о путях и направлениях развития науки и Академии. Это казалось немыслимым — одно дело сверстать отчеты отделений и совсем другое дело — говорить о планах, о направлениях развития по всему спектру научных исследований, которые вела Академия. И он сделал это! Сделал это блестяще! Так, как ни сделал никто, ни до, ни после него. Обязательно прочтите стенограмму. Вы поймете тогда, каким гигантом мысли был академик Несмеянов, каким должен быть президент Академии наук.

Академик РАН, директор ИНЭОС им. А.Н. Несмеянова РАН

А.М. Музафаров

Александр Несмеянов — студент естественного отделения физико-математического факультета МГУ.

Мой дед со стороны отца Василий Ефимович был сыном пономаря Ефима Ивановича [2] Ефим Иванович — пономарь Богородицерождественской церкви села Нижний Ландех Гороховецкого уезда Владимирской губернии. (фамилии у него не было), жившего в селе Ландех Владимирской губернии (Большой Ландех или Малый — не знаю) [3] Во Владимирской области (до 1929 г. — Владимирская губерния) находятся села Верхний и Нижний Ландех. . Какова была семья моего предка, семейные предания умалчивают. Знаю только, что у него был еще один сын — Дмитрий Ефимович, моложе Василия Ефимовича, и, как будто, дочь. По-видимому, Ефим Иванович был крайне беден, так как Василий Ефимович был обязан своим образованием некоему врачу Несмеянову, которому он был настолько благодарен, что принял его фамилию (это же следом за ним сделал и его брат Дмитрий).

Василий Ефимович (фото 1) [4] См. главу «Фотоиллюстрации» — прим. ав. fb2 . получил духовное образование, завершилось оно окончанием духовной семинарии [5] Василий Ефимович в 8 лет поступил в Шуйское духовное училище, которое закончил в 1852 г. Затем учился во Владимирской духовной семинарии (1852–1858 гг.). . По-видимому, вскоре по «рукоположении» и женитьбе он стал преподавателем в духовном училище в Суздале [6] В 1863 г. . По крайней мере старшие дети его многочисленной семьи — старший сын Александр, умерший от чахотки студентом в Варшаве, в честь которого я и ношу свое имя, дочь Людмила (о ней еще будет речь) и второй сын — мой отец Николай — родились в Суздале. Жила семья при духовном училище в каменном здании, сохранившемся и доныне.