Георг Гегель - Лекции по философии духа

Идея, то, что существует само по себя, есть прежде всего чисто логическая идея в ее ясности, но она дефинирует себя природой. — Вечная божественная сущность, находящаяся у себя самой, решается продуцировать свое содержание в природу. Природа есть здесь, правда, ни что иное, как абсолютное понятие в его реальности, но так, что эта реальность в качестве своего определения имеет разрозненное /бытие/, бытие вне себя. Разумность природы означает как раз то, что понятие есть душа природы, что данное осуществление является, однако, неистинным существованием идеи, отбросом идеи, т. к. понятие существует здесь ни таким, каковым оно само является, будучи самим по себя, а в форме бытия вне себя. В совершенно абстрактном виде данная форма есть то, что мы называем пространством и временем (спокойная разрозненность и неспокойная разрозненность). В пространстве все наличествует, во времени все исчезает, но не выполняет своего отрицающего назначения, время — это многолетнее пробуждение. Поэтому природа представляет собой противоречие, она является в себе ложной, не-адекватной понятию. Природа, таким образом, выступает как формальность. Это способ, каким идея существует в качестве природы, и, как сказано, /такое существование есть/ ложное наличное бытие. Ложность состоит как раз в несоответствии понятия и реальности. Дух, который может быть здесь объяснен, является истиной, ибо он пребывает у самого себя, так что /все/ другое, с чем я вступаю в отношение, есть то же самое, что и я сам. Я представляю собой субъективное и обладаю объективностью. Это Я, которое отличается от меня, однако предмет является идентичным с первым Я, таким образом, здесь /мы имеем дело/ с истинной, поскольку субъективное тут полностью соответствует объективному. Свобода — идеальность всего другого — также является истиной. Но данная истина относится уже к духу, природа именно потому является ложным существованием понятия, что хотя оно и есть центр, имманентное /природы/, но реальность ему не соответствует, а выступает здесь в качестве материального. Мы можем без разговоров признать, что, поскольку природа является неистинной, противоречивой, она не может оставаться таковой, и что понятие, /находясь/ в ней, вынуждает к тому, чтобы сделать себя истинным. Понятие — это центр, который понуждается выйти на поверхность и снять разрозненность, или, наоборот, природа должна пойти в себя и достичь своего центра. Развертывание понятия, заключающееся в снятии данной неистинности — это то, что демонстрирует натурфилософия. Она обозначает ступени освобождения понятия. Например, мы знаем, что все тела тяжелые, т. е. они стремятся к середине. Но такой поиск центра, который все объединяет, состоит в достижении единства с самим собой. То, что ищут, можно представить в качестве точки. Тем, что материя стремится снять свою разрозненность и абсолютно себя идеализировать, она как раз стремится совершенно уничтожить свою реальность, ибо это произошло бы, если бы она достигла данного единства. Такое вечное стремление к единству, которого она не достигает, составляет бедствие материи. Дух же в своей свободе, напротив, есть то, что достигает своего центра, в чем достижение получило осуществление (т. к. я существую для себя, я есть совершенно всеобщее, и моим предметом также является Я). Материя же, вопреки этому, представляет собой разрозненность. И понятие /развертывается/ в природе именно для того, чтобы преодолеть разрозненность. Высшей точкой, которой достигает природа в таком преодолении, является жизнь, данная /высшая точка/ выступает как чувство. Это результат, который получен еще в природе. Жизнь еще не является свободой, но в жизни, по крайней мере, имеется в наличии высший способ, каким снимается разрозненность. Живое выступает как один субъект, который, однако, не взирая на единство, еще является многократным; /составляющие такую многократность/ материальные элементы представляют собой разрозненность, но в то же время они содержат эту разрозненность в самих себе, так что их разрозненность одновременно идеальна. Их идеальность состоит в том, что ни один из них не самостоятелен, носителем всех этих единичных элементов является субъект. В силу такого отсутствия самостоятельности жизнь представляет высший способ, каким единство понятия существует в природе.

В случае живых элементов имеют дело только с частями. Я как чувствующая душа всенастояще (allgegenw?rtig) находится в теле, и она лишь одна. То, что материальная разрозненность природы не обладает истиной, показано в этом постоянном присутствии в настоящем (Allgegenwart); чувствующая душа не верит в разрозненность, она является идеалистической и постольку спекулятивной. Если бы разрозненность что-либо означала для чувствующей души, то душа обретала бы лишь в одном месте. Она является субъектом и материальное подчинено ей. То, что материальное не является истинным связано с данной идеальностью. К такой власти над материей понятие приходит в животном, и это есть высший способ /существования/ понятия в природе; понятие сняло разрозненность и субстанциальное, материальное предстают лишь как /его/ момент. Данная субъективность наличествует в животном еще непосредственным образом, субстанциальность еще не обладает стороной бытия для себя. Животное призвано снять это противоречие, /снять/ субъективность, простое отношение к себе, являющееся конкретным, и процесс /развития/ животного, с тем, чтобы получило существование субстанциальное всеобщее (род) как таковое. Род есть поэтому порыв к уничтожению индивидуального существования. Сам род является эффективным и /он/ снимает непосредственную единичность животного, а животное снимает хрупкость своей партикулярности. В процессе /развертывания/ рода животное хочет сохранить себя не как индивидуум, а в тождестве с другим. Здесь противоречие оказывается снятым. Род, эта всеобщность не получает в природе длительного существования, он вновь снисходит до единичного, производного. Именно в том и состоит понятие духа: /оно есть/ то самое единство всеобщности рода с самим собой, единство, которое является конкретным и которое субъективность содержит в себе, но которое посредством отрицания единичности ею компенсировалось. Это то, что присутствовало у нас в качестве свободы.