Георг Гегель - Лекции по философии духа

Абсолютное. — Конечный дух находится между этими двумя /мирами/. Духом, духовным /существом/ человек является в своем отношении к Богу, конечным — когда вступает в связь с природой. Оба данные предметы стали раньше предметами рассмотрения человека, чем сам его дух. В нашей (перво) начальной жизни мы прежде всего имеем дело с внешними вещами, которые мы рассматриваем и от которых мы затем как от конечных возвышаемся к в и для себя сущему. Человек обращен сначала вовне и вне его имеется как временное и конечное, так и бесконечное и абсолютное, уже позже наступает тот период, когда человек возвращается в самого себя, обращает свое рассмотрение, свои интересы на самого себя. В уважении к науке об этом предмете нужно заметить, что уже к грекам был обращен сформулированный дельфийским Аполлоном завет, и притом как их высший завет:

познай самого себя. Данный завет необходимо рассматривать не в качестве одного из многих других заветов, а в качестве завета, обладающего знанием Бога, по отношению к чему все другое носит зависимый и подчиненный характер. Его также нельзя толковать так, будто индивидуум должен познать свои отдельные цели, склонности, слабости; он — это завет Бога, обладающего знанием, всеобщий завет, суть которого в том, что человек должен познать свою сущность, т. е. дух. Такой завет Бог дал грекам, для чего были необходимы особые условия, особые способы самосознания, и они появляются лишь только у греков. Относительно одних предметов у народов была своя разработанная наука, о других /предметах/ — нет, так греки не имели физики в нашем смысле. Если народ, как индийцы или китайцы, энергично принимается за /какую-либо/ науку, то само по себе понятно, что данный предмет им не знаком. К тому, что общественная наука имеет ценность для народа, принадлежит и то, что дух обладает бесконечной ценностью и важностью для знания. Он обладает этим только как свободный дух, когда достигает сознания своей свободы. Такое сознание раскрывается грекам и происходит это оттого, что дух пришел к самому себе, чтобы познать самого себя. Греческий дух исходил из ориенталистской сдержанности. Здесь на одной стороне взамен абсолютного бытия выступает рабство. Здесь религия — это сам деспотизм, с которым связан политический деспотизм;

/таким образом/, взамен абсолютного бытия, с одной стороны, /предлагается/ деспотизм, с другой стороны, покорность; поскольку безмерный произвол и сдержанность противопоставлены /настолько/, что человек испытывает радость в самом себе, он обретает ее только в свободе; мера есть граница нравственности. С таким сознанием одновременно связана задача познать себя. Это сознание свободы вызывает у человека всеобщий интерес к его внутреннему /естеству/, но в своем внутреннем он находит богатство интересов, и вреди них — многократные противоречия, хаотическое богатство, среди которого он мечется туда и сюда. В этом множестве одно есть истинное, высшее, чему человек подчиняет многократность своего вожделения, желания. Интерес должен вычленить это одно, отыскать истинное в данном богатстве, истинное определение среди многих противоречивых. С такой направленностью на самого себя дело еще не улажено. Благодаря сознанию своей свободы дух становится загадкой для себя, поскольку в одном находятся противоречащие определения, решение этой загадки является простое значение /духа/, где всему, кажущемуся противоречием придается смысл, /где/ оно разъясняется и ставится на ему принадлежащее место. — Если спрашивают, что такое дух, то собственный смысл этого вопроса состоит в вопросе: что есть истинное духа и это по значению равно вопросу: что является определением человека? — Определение выражает различие, цель, которая должна быть достигнута, то, чем человек должен себя сделать, кем он должен быть, что осуществить в себе посредством своей свободы. С другой стороны, определение означает также первоначальное, то, чем является человек сам по себе. Человек должен породить себя, но у него не может быть никакой другой цели, он не может делать себя ничем другим, нежели тем, чем он изначально является сам по себе. То, что он представляет собой сам по себе, является тем, что называют предрасположением. Природа духа состоит в том, чтобы создать, манифестировать, привести к откровению, осознать то, чем он является. Его определение заключается, таким образом, в том, чтобы сделать себя таким, каким он является сам по себе. — Имеется огромное различие между тем, чем дух является сам по себе и тем, что он должен создать; содержание одно и то же, различие состоит только в форме, в том, что он делает себя таким, каким он является первоначально. Весь интерес истории мирового духа вращается вокруг данного различия, с тем, чтобы осознать то, что есть само по себе, это внутреннее; чтобы оно также стало бы для себя. — Абсолютное предрасположение есть то, к чему все сводится, первоначало. Это абсолютное предрасположение или субстанция духа есть его свобода, и определение его образа действий, дело духа состоит в том, чтобы освободить себя. То, что дух сам по себе является свободным и его действие, его деятельность заключается в том, чтобы освободить себя, эта история его освобождения есть все содержание нашей науки; мы наблюдаем за духом, за тем, как он через самого себя достигает своего определения, а именно свободы. Так одновременно задается содержание и точка зрения, исходя из которой мы хотим рассматривать эту науку. Мы рассматриваем последовательность ступеней, проходя которые дух освобождает себя, целью же является то, что он стал свободным /и предстал/ в качестве свободного духа, — здесь начинается наука об объективном духе, дух, который себе объективен, и тем начинается право. Что касается способа обсуждения нашего предмета, то прежде всего можно напомнить о формах знания о самости и знания о человеке. В случае знания о человеке рассматриваются только лишь отдельные /проявления/ человека. Когда говорят о знании самости, чем должен обладать человек, особое внимание обращается на недостаточность склонностей. Человек должен знать какими слабостями он обременен. Осмотрительность в поведении важна, однако, она не может быть предметом науки. "Нужно познакомиться с людьми, чтобы их использовать и уметь их остерегаться". Все это относится к партикулярности человека, которая является либо безразличной, либо не-истинной. Истинным в человеке является то, чтобы он соответствовал бы природе своего духа. Та самая осмотрительность легко приводит к подслушиванию людей, определенному виду коварства. Такой тип знания человека особенно рекомендуем для того, чтобы использовать людей для своих целей и чтобы защитить себя от них. Объединение знания о человеке с психологией также составляет (ту) сторону, которая в особенности заявляет о себе в прагматической истории. История имеет две стороны: /на одной/ — предмет, цель, содержание, а на другой то, что приводило бы все это в действие благодаря привлечению субъективного. Вторая сторона зависит от деятельности и на эту субъективную сторону приходится особенность, /коей является/ индивидум, данная особенность явно выдвигается при /развертывании/ прагматической истории. Чтобы объяснить /какое-либо/ дело, выяснить основание, обращаются к намерениям. Будучи выведенными из субъективного удовлетворения, великие дела были преуменьшены; хотя в действующем субъекте партикулярность играет лишь побочную роль, великое дело, однако, из этого вывести нельзя. Герой остается неизвестным для камердинера, хотя последний "может наблюдать первого, то, как он лишен стеснения, и стало быть, должен бы знать его самым лучшим образом". Такое знание человека обращено, стало быть, к партикулярному, и не относится к всеобщему, к духу. —

Читать дальше