Якоб Бёме - Духовные проповеди и рассуждения. Аврора, или Утренняя заря в восхождении

Оттого, что он всегда горит в этом огне, который сжигает все, что не есть безусловное, подлинное перед лицом вечности,— строг его голос. Это не его строгость. Это строгость вечности, говорящей через него. Это не ригоризм аскета, который требует от других того, над чем мучается сам. Он не устает сражаться с тем духом "мещан­ства", который может проявляться во всех областях и всюду, даже в мирах духовных ищет удобного успокоения на догмате благополу­чия, и непременно так или иначе добивается для себя маленькой выгоды, признания...

Всякое "прекраснодушие", "расплывчатые чувства", "духовные услады" преследует его насмешка. В конце одной особенно высокой проповеди он вдруг как бы с отчаянием восклицает: "Благо тому, кто понял эту проповедь! Если бы здесь не было никого, я должен был бы сказать ее этой церковной кружке.

Найдутся жалкие люди, которые скажут: я вернусь к себе до­мой, сяду на свое место, буду есть свой хлеб и служить Богу. Такие никогда не поймут истинной нищеты духом!"

Иногда избыток радости от открывшегося ему познания прида­ет его словам неожиданную смелость.

В одной проповеди Экхарт, отвечая на упрек, что он посвящает толпу в слишком высокие тайны, говорит: "Если не учить невежест­венных людей, то никто не станет ученым. Затем и учат невежест­венных, чтобы они из незнающих стали знающими. Затем и врач, чтобы исцелять больных. Иоанн пишет Евангелие для всех верую­щих и также для неверующих, и все же он начинает с самого высо­кого, что может сказать человек о Боге. А если найдется человек, который неверно поймет такое слово, что же может сделать тот, кто верно преподает верное слово? Не были ли слова Иоанна и слова Господа также часто неверно поняты?"

За такие-то неверно понятые слова Экхарт был осужден церко­вью.

Религиозные движения, охватившие народ, распространялись среди нищенствующих орденов, среди бегардов и бегинок. Главной проповедью их было "Царствие Божие внутри человека", единосущ­ность Божия, нищенство духом, новое свободное понимание Еван­гелия, непосредственно из которого люди черпали учение. Разницу этих учений составляло отношение к церкви. Для одних новая мис­тическая вера не противоречила церкви, и они оставались в лоне ее (друзья Божии), другие вовсе отвергали ее посредство.

Картину религиозного движения того времени дает нам трак­тат о сестре Катрей, духовной дочери Мейстера Экхарта из Страс­бурга, написанный в 1317 году. Он дает нам не только представле­ние об отношении Экхарта к мистическому учению того времени, но освещает духовный путь самого проповедника.

В тот год, когда был написан трактат о сестре Катрей, страс­бургский епископ Иоанн фон Оксенштейн начинает преследование еретических бегардов и бегинок. Кающимся прикрепляется к пла­тью деревянный крест. Множество их сгорает на кострах и погибает в воде. Другие бегут в соседние области, но преследования распро­страняются и там.

Большинство тех, что так погибали, исповедывали положения, которые открыто проповедовал с кафедры Мейстер Экхарт.

Быть может, переход Экхарта в 1320 году во Франкфурт связан именно с этим преследованием.

Экхарт не мог бороться с инквизиционной властью епископа. Тех бегинок и бегардов, которые были причислены к какому-нибудь ордену и за которых Экхарт мог бы заступиться, преследование не касалось. Экхарт продолжал громко и открыто проповедовать то, за что ежедневно казнили людей. "В таком объяснении слов Христа вы можете спокойно ссылаться на меня,— говорит он в одной пропо­веди,— я отвечаю за это моей жизнью"; в другом месте он говорит: "Пусть душа моя будет тому залогом". Такие слова не были просто красными словами в то время, когда всюду, где распространялось его учение, пылали костры.

Но его лично преследование еще не касается. Орден за него и дает ему в эти же годы почетное и влиятельнейшее место препода­вателя догматики в высшей школе в Кёльне. Кёльн издавна был ду­ховным центром Германии. До Экхарта в нем жили и учили Аль­берт Великий, Фома Аквинский, Дунс Скот. Теперь преследуемые в верхних странах Рейна бегарды и бегинки стекаются туда, но встре­чают в лице архиепископа Генриха сильного врага. Тогда же был сожжен Вальтер, глава секты, и многие погибли в огне и в волнах Рейна. Там прожил Экхарт последние годы своей жизни.

Ученики, среди которых были тогда Таулер и Сузо, называют его "святым учителем", "божественным учителем". Нравственный облик Экхарта был настолько чист, что все старания его врагов со­брать какие-нибудь компрометирующие факты из его личной жиз­ни остались напрасными.