В происхождении философа от традиционного шамана можно убедиться, сравнив особенности этих «профессий», и одновременно призваний, причем само слово «призвание» изначально характеризовало именно шамана, который начинал свою мистическую службу вследствие призвания его духами. Шаман – не только хранитель традиции, но и «религиозный формулятор», то есть обновитель традиции, человек, исполненный религиозным чувством – тягой к сакральному, которую, несомненно, обнаруживает в себе и философ. Если профанный человек нуждается в религии как в догме, поэтому придерживается традиции, исповедует устоявшуюся веру, то шаман (и философ) совершенно вольно обращается с объектами общественного почитания, творя новые мифы. Профанное большинство способствует омертвению религиозного духа, видя в них, прежде всего, механические манипуляции и руководствуясь очень смутными чувствами. Напротив, личность, испытывающая тягу к сакральному, обладающая «космическим» сознанием, выступает творцом любой идеи и религии. Поскольку же, как мы выше говорили, философия практически не может быть не истинной, или абсолютно истинной в силу специфики своего предмета (Хаос), то творчество философа и творчество шамана практически сливаются. Структуралист Ролан Барт называл деятельность шамана перформацией – искусством обращения с повествовательным кодом (манипуляция символами), то же можно сказать о философе, для которого первым условием выступает наличие призвания, а вторым (часто более обязательным) – знание философии других философов. Остается лишь выражать свои интуиции посредством имеющегося кода, соглашаясь с одними философами (шаман бы сказал: призывая в союзники духа такого-то ранее жившего сильного шамана) и отрицая других, т.е. прежде всего занимаясь перформацией.
В обыденном смысле философствовать может всякий. И тогда личная философия каждого – его способы реагирования на различные ситуации. Но такая философия слишком практична и выполняет роль мифа в отсутствие мифов традиционных. С другой стороны, индивидуальной философией может считаться собственный набор методов работы над собой, делающей личность, по выражению психолога А. Леонтьева, «сверхчувственным образованием» – чем-то большим, нежели сумма влияний социальных и биологических.
Прежде всего, потребностью философствовать обладают мужчины. Это объясняется биологически, так как женщина призвана осваивать и окультуривать уже «прирученное», тем самым символизируя «сей мир» (мать-земля, материя). Именно поэтому женщины более склонны поклоняться идолам, более религиозны в профанном смысле, поэтому практически нет женщин-философов, хотя есть женщины, прекрасно знающие чужую философию. Мужчина, чей удел – освоение необжитого мира, может, будучи наделенным сильным религиозным чувством, заниматься приручением «диких мыслей».
Эволюционный смысл философии (и шаманства) в том, что философ подумал обо всем раньше, чем обыденный человек. Философия дарует язык для кризисных состояний, ибо выход на передний край познания всегда означает соприкосновение с хаосом и ощущением хаоса в себе. Философ именно призван философствовать, как шаман – камлать (причем шаман может камлать и для себя). Это их способ исцеления, преодоления кризиса. Известно, что мифология рождается и развивается наиболее интенсивно в условиях вызова, который испытывает общество. Кризисные культы принуждают своих адептов к более утонченному чувствованию мира, расширению их сознания. Замечено, что русские раскольники (вынужденная маргинальность, кризисность их культа очевидны) задавались философскими вопросами значительно чаще, чем сторонники официальной церкви (К. Касьянова. О русском национальном характере. – М., 1994, с. 56). Именно в состоянии кризиса мифологического мышления возникли все исторические религии и основные философские системы, в кризисные эпохи возрастает интерес не только к религии, мистике, но и к философии.
Характерно, что наибольшее число крупных философов дала Германия конца 18 – начала 20 вв., именно в эпоху, когда эта страна переживала период кризиса и фактического духовного рождения. Немецкая философия сформировала и понятие Абсолюта, из чего допустимо сделать вывод: что-либо становится объектом познания при отделении его от субъекта, при абстрагировании от познающего. Чем менее близка жизнь общества и философа к Абсолюту, тем явственнее возникает идея Абсолюта. Из этого, например, следует: лишь в абсолютно десакрализированном мире возможно выделение сакральное и его познание. Чем сильнее дискомфорт, ощущаемый философом, тем больше возможностей приблизиться ко всеобщему и лучше понять его, открыть еще несколько граней многоликой истины.
Читать дальше