Сергей Юрченко - Гностикос

- Ты недостаточно хорошо усвоил тридцатый принцип. Иди и изучи его.

И послушник покорно отправлялся к доске искать на ней то, чего там нет.

Однажды монахи поймали вороватого ученика.

- Изучай тридцатый принцип, - сказал ему Тосун.

Вскоре его опять поймали на воровстве.

- Ты недостаточно занимался тридцатым принципом, - заключил Тосун, и так он повторял каждый раз.

Монахи, наконец, возмутились и потребовали, чтобы настоятель изгнал вора из их учреждения.

- Или мы уйдем, - заявили они.

- Уходите. У вас по два глаза, вы различаете Инь и Ян. А этот человек слеп. Как ему увидеть Инь и Ян? Вот он и хватается за все подряд. Он ближе вас к Дзен.

Монахи остались и начали учить безнравственного товарища зрению. Только тогда он разглядел тридцатый принцип.

Вскоре Тосун отменил все занятия в монастыре, даже чтение сутр. Ученики должны были посвящать все свое время медитации. И на многие годы в монастыре наступила тишина, будто никого в нем не осталось. В округе монастырь стали называть «тихим местом». Но Тосун по-прежнему искал чистое место, в котором нет вещей. Однажды в монастырь пожаловали гонцы от господина Китацаки, правителя Киото, который захотел посетить это тихое место.

- Я – частное лицо, - ответил Тосун. - Мне не о чем говорить с официальными лицами. Я не могу стать официальным лицом, но Китацаки может стать частным лицом.

- Господин Китацаки очень важное лицо, - сказали гонцы. - Он не может стать частным лицом.

На том разговор и кончился.

Прошло еще несколько лет. И монастырь вдруг ожил. В обычном мире все затихает, когда кто-то умирает. Но этот монастырь всегда был так тих, будто в нем кто-то умер. И теперь, когда он ожил, вся округа, исходя из противоположностей Инь и Ян, поняла, что настоятель монастыря умер.

Но одноглазый Тосун не умер. Он передал должность преемнику, а затем взял кисточку и выколол себе второй глаз, который давно мешал ему увидеть чистое место. Ночью Тосун покинул свой монастырь. Ученики вложили ему в руки фонарь.

- Зачем мне фонарь, если я не вижу больше свет? - спросил он.

- Фонарь для того, учитель, чтобы другие видели вас.

Тосун без слов отправился в путь. Через час на него натолкнулся какой-то прохожий.

- Эй, ослеп ты, что ли? – услышал он сердитый голос.

- Я-то ослеп, а ты разве не видишь свет от моего фонаря? - спросил его Тосун.

- Старик, твой фонарь давно погас.

Тогда слепой монах понял свое заблуждение. Он больше не видит свет, но свет остался в его голове. Если бы он не знал свет, разве он взял бы с собой фонарь? Он счел бы это таким же невозможным занятием, как нести с собою дырку от мельничного жернова. Кто носит с собою дырки от мельничного жернова? Нельзя взять в руки то, чего нет в голове. В голове лежат все мельничные камни и все дырки от этих камней. Нужно освободиться не только от камней, но и от дыр. Прав был его старший брат Гадзан: чистое место не существует. Дзен – единственное чистое место. Дзен не существует. Его нельзя поместить в голову, а потом взять в руки и понести.

Тосун пришел в Киото и поселился под городским мостом с нищими. Он научился плести корзины из ивовых прутьев, которые отдавал одной вдове, живущей неподалеку, чтобы та продавала их прохожим. Эта вдова предоставила ему маленькую комнату в своем жилище. Однажды нищие принесли слепому старику статуэтку будды.

- Мы украли ее в храме для вас.

- Много их там было?

- Великое множество. Никто и не заметит пропажи одного.

- Хорошо, - сказал Тосун.

Он велел поставить изваяние в угол и повесил над ним надпись: Господину Амиде Будде.

Моя комната мала для двоих.

Вы можете побыть здесь немного.

Но не думайте, что Тосун ждет награды.

Я не вижу ни ада, ни рая.

Когда слепой монах умер, Будда сказал: Тосун всю свою жизнь поступал неправильно. Именно так следует поступать, чтобы достичь Дзен.

ЛЕГЕНДА О ПРОСТОДУШНОМ БЕЙ-ШЕНЕ

Тысячу лет назад, две тысячи лет назад, и даже две с половиной тысячи лет назад солнце так же всходило и заходило над Поднебесной.

На обширных владениях страны люди выращивали пять видов злаков и ткали тончайший шелк из коконов бабочек. А посуду из белой глины они делали тоньше яичной скорлупы и покрывали ее нежнейшей, сверкающей глазурью. Подумать только! А сколько редкостных растений и цветов было собрано в царских садах – и вообразить трудно. Уж верно их было столько же, сколько видно звезд в летнюю ночь с вершины горы Тайшань. Много было накоплено сокровищ и разных диковинок, но, скажем прямо, не все были счастливы в Поднебесной. Об одном-то из них и пойдет речь.