Джон Богл - Не верьте цифрам! Размышления о заблуждениях инвесторов, капитализме, «взаимных» фондах, индексном инвестировании, предпринимательстве, идеализме и героях

Но не успели на многочисленных соглашениях высохнуть чернила, как вновь подул ветер перемен. Создание Vanguard, писал я, безусловно «было победой, но я опасался, как бы это не оказалось пирровой победой… Я хорошо понимал, что наш ограниченный мандат, не позволявший нам участвовать в управлении активами и распределении паев, фактически лишал Vanguard власти над собственной судьбой… Почему? Потому что в нашей отрасли успех зависит не от того, насколько хорошо осуществляется административное управление фондов. С какой бы лояльностью, добросовестностью и профессионализмом ни управляли их делами, успех определяется тем, какие фонды создаются, какие инвестиционные решения принимаются и какие доходности зарабатываются фондами, а также как – и насколько эффективно – осуществляется распространение их паев».

Поэтому нами было принято решение создать новый фонд, чтобы управлять им своими силами. При этом мы хитроумно обошли запрет на управление активами, поскольку с формальной точки зрения в данном случае не было речи об управлении активами как таковом. Мы создали первый в мире взаимный индексный фонд, который просто копировал индекс акций Standard & Poor's 500. Фонд был зарегистрирован в конце 1975 г., а в августе 1976 г. было осуществлено первичное размещение паев, надо признать, не совсем удачное, поскольку нам удалось привлечь всего $11 млн. Несмотря на медленный старт, сегодня индексный фонд Vanguard 500 входит в число крупнейших взаимных фондов в мире.

Вскоре после этого мы взяли под свой контроль систему распространения. 9 февраля 1977 г., после ожесточенных дебатов из-за явной политической подоплеки вопроса, совет директоров фондов согласился с моей рекомендацией отказаться от услуг Wellington Management по размещению паев среди инвесторов, устранить любые нагрузки при покупке и отказаться от распространения паев через сеть фондовых брокеров, которая использовалась Wellington с момента ее создания в 1929 г. (Я утверждал, что тем самым мы не нарушали меморандум о взаимопонимании, поскольку не интернализировали систему распространения, а устраняли ее.) Когда решение было принято, Vanguard быстро ликвидировала свою прежнюю систему распространения с посредниками и нагрузками и стала продавать паи инвесторам напрямую и без нагрузки. Всего 21 месяц спустя после начала деятельности компания Vanguard превратилась в полностью самостоятельный, независимый комплекс взаимных фондов. Так был дан старт тому, что мы назвали «экспериментом Vanguard» по управлению фондами.

Скоро исполнится 34 года с тех пор, как Vanguard начала работать по своей уникальной структуре, и почти 50 лет с того момента, как недальновидное решение апелляционного суда по девятому округу распахнуло двери на публичный рынок для управляющих фондами и подготовило почву для дальнейшей конгломератизации отрасли. Как вы понимаете, в основе двух указанных явлений лежат диаметрально противоположные мировоззрения. На самом деле, с одной стороны, статус публичной компании требует, чтобы инвестиционные фонды рассматривались как продукты , которые производятся (на современном сленге) и распространяются управляющей компанией с целью извлечения прибыли для ее акционеров. С другой стороны, философия взаимного инвестирования рассматривает взаимные фонды – да, настоящие взаимные фонды – как доверительные счета, которые управляются добросовестными, благоразумными фидуциарами [131] Более подобно об этом смотрите в 12-й главе. . Давайте посмотрим на факты и сравним результаты, достигнутые компаниями, которые придерживаются этих двух противоположных подходов.

Как я люблю говорить, за более чем 30 лет своего существования фонд Vanguard доказал свою успешность как коммерческой , так и профессиональной организации – его коммерческий успех основан на том, что наша структура оказалась превосходной бизнес-моделью. Активы, которыми мы управляем для наших инвесторов, увеличились с $1,4 млрд в 1974 г. до примерно $1,2 трлн сегодня. В настоящее время мы вполне можем быть крупнейшей компанией в нашей отрасли. (Дело в том, что в последние несколько лет за это лидерство борются три компании – Vanguard, American Funds и Fidelity. Активы под управлением каждого из этих гигантов в три раза превышают активы следующих по величине фирм Franklin Templeton и Barclays Global.)

Разумеется, ввиду бурного роста фондового рынка в этот период (по крайней мере до начала 2000 г.), индустрия взаимных фондов просто не могла не процветать. Тем не менее доля Vanguard в отраслевых активах выросла с 1,8 % в 1980 г. до 10,6 % в настоящее время без единого года снижения . Что означает такое увеличение рыночной доли? Если бы она осталась на уровне 1,8 %, то сегодня активы фондов Vanguard составили бы всего $220 млрд. Таким образом, $1 трлн наших активов – 80 % нашего роста – были получены благодаря увеличению нашей рыночной доли, т. е. из карманов наших конкурентов. (Неплохо, нужно сказать, для компании, которая упорно проповедует философию, что рыночная доля – это мера, а не цель; что рыночную долю нужно зарабатывать, а не покупать.)