Феликс Штильмарк - Заповедное дело Россиию Теория, практика, история

Начавшаяся в стране «перестройка», отменившая строжайшую цензуру (прежние непременные требования редакций – убрать все негативные высказывания по поводу использования или охраны природы), вдохновила Феликса Робертовича на создание собственной книги об истории наших заповедников. Российское представительство Фонда Макартуров оказало финансовую поддержку, началась серьёзная, кропотливая работа, и в 1996 г. книга «Историография российских заповедников (1895–1995)» увидела свет. Позднее она была представлена как докторская диссертация. Автореферат, написанный на её основе, назывался «Анализ эволюции системы государственных заповедников Российской Федерации».

Таким образом, Ф.Р. Штильмарк как учёный предстаёт в трёх ипостасях – теоретик, практик и историк заповедного дела нашей страны. Соответственно из трех разделов состоит и предлагаемый читателям сборник «Избранных трудов Ф.Р. Штильмарка».

На трудовой путь Феликс Робертович вступил очень рано. Потеряв мать (умерла в 1944 г.) и отца (арестован сразу после войны и осужден по пресловутой статье 58–10 на 10 лет лагерей), он был вынужден бросить школу и искать средства для выживания. На всю жизнь он сохранил священную благодарность Александру Николаевичу Дружинину – зав. Отделением сравнительной анатомии Зоомузея МГУ (познакомили с ним друзья матери), который принял живое участие в судьбе голодного бездомного мальчика, поддержал его морально, устроил в Зоомузей помощником таксидермиста. С тех самых школьных (без школы) лет началось образование и воспитание Феликса – ему довелось общаться с выдающимися учёными-зоологами – С.И. Огнёвым, В.Г. Гептнером, А.Н. Формозовым, Г.П. Дементьевым. Именно их он считал своими учителями, хотя и среди преподавателей Московского пушно-мехового института, который он окончил в 1956 г., было немало достойных людей.

Позднее, будучи научным сотрудником Института леса СО АН СССР (с 1959 г. работал в Красноярске, куда был переведён Институт из Москвы) и занимаясь чисто зоологическими исследованиями, он с болью и тревогой наблюдал, как нещадно вырубаются кедровые леса, как загрязняются чистейшие горные реки молевым сплавом, сколько гибнет всего живого при массовых обработках полей и лесов ядохимикатами и т. д. И уже тогда ясно осознал, что гораздо важнее уберечь участки кедровника, намеченные к вырубке, чем изучать в них состав мышевидных грызунов. С этого времени фактически и стал он причастен заповедному делу.

В 1964–1967 гг., работая в Комсомольском заповеднике (на Амуре), он немало сделал как просветитель – проводил бесконечные встречи с жителями города Комсомольска, выступал с лекциями и докладами об охране природы края, о той роли, которую играет в этом благородном деле вновь созданный заповедник (на месте бывшего лесничества и лагеря политзаключенных).

Со времени работы в этом заповеднике Феликс Робертович стал заниматься и теоретическими вопросами заповедного дела. Он горячо поддержал классические принципы заповедания, разработанные Г.А. Кожевниковым, В.В. Докучаевым, А.П. Семеновым-Тян-Шанским и др., то есть создание заповедников и как строго охраняемых территорий, и как научных учреждений, цель которых проводить долгосрочные исследования природных процессов на этих охраняемых участках. Но постепенное извращение этих принципов, внесение разных коррективов (деление заповедников на категории, применение регуляционных и биотехнических мероприятий на заповедных территориях, частичное их хозяйственное использование, научные исследования, нарушающие строгую охрану, и т. д.) показало, что тот высший духовный принцип, на котором базируется классическое заповедание, не может устоять перед натиском материального, потребительского отношения к природе. Чтобы как-то противостоять этому, Феликс Робертович все чаще и настойчивее говорил о необходимости строгойзаповедности, полного прекращения прямого воздействия человека на заповедные природные комплексы. Он понимал, что абсолютнаязаповедность на Земле, населенной людьми с их «постоянно растущими материальными потребностями», невозможна. И тем не менее именно в ней видел «последний оплот» реальной охраны дикой природы, призывал к ней как к идеалу, к которому должно стремиться человечество, если оно хочет остаться на Земле. В одной из своих работ он приводит мнение академика Н.Н. Моисеева, который считал, что возможности нынешней цивилизации исчерпаны: или она исчезнет, или произойдут коренные изменения не только технологического, но и – что гораздо важнее – нравственного порядка. Должно произойти коренное изменение взаимоотношений между людьми и природой. И то, что нынче выглядит идеалистической утопией, завтра может оказаться вполне естественным и единственно верным.