Анатолий Иванов - ЛОГИКА КОШМАРА

Р.Медведев пишет дальше, что Сталин “каким-то образом” узнал об этой беседе. На мысль о том, каким именно образом, наводит то обстоятельство, что из всех перечисленных заговорщиков остался в фаворе и даже еще более возвысился один Микоян… Есть, правда, версия, будто Сталину обо всем чистосердечно рассказал сам Киров. Но эту версию опровергает А.Антонов-Овсеенко в статье “Убийцы Кирова” (“Гудок”, 11 апреля 1989): когда Сталин и Киров встретились с глазу на глаз сразу же после съезда, генсек уже знал все, а именно то, что в канун дня выборов в ЦК на квартире Орджоникидзе в Кремле, в небольшом доме у Троицких ворот, собралась группа делегатов. Петровский, С. Косиор, Шеболдаев, Эйхе, Орахелашвили, Шарангович, считая невозможным дальнейшее пребывание Сталина на посту генсека, предложили заменить его Кировым. Но тот отказался.

У современного читателя, естественно, возбудится интерес к забытой личности Варейкиса, и придется напомнить, кто это такой. Иосиф Варейкис, по национальности литовец, сын крестьянина, пришедшего на заработки в Подольск. В начале революции Варейкис работал на Украине под руководством Орджоникидзе, затем возглавил Симбирский комитет партии и вместе с Тухачевским подавил мятеж главнокомандующего Муравьева в июле 1918 года. В 1921-1923 годы Варейкис оказывается в Баку, т.е. у Кирова, и занимает пост заместителя председателя Бакинского совета. Там он и женился на некоей Любови Григорьевне, инструкторе райкома партии, фамилии которой официальный биограф Варейкиса Ланно даже не называет – до того, видать, страшная.

Потом Варейкиса перекидывают то снова на Украину, то в Туркестан, а в 1924 году он становится зав. отделом печати ЦК. В 1928 году Варейкис получает новое назначение – в его власть передается Центрально-Черноземная область, где он проводил коллективизацию. Как он это делал, мы уже рассказывали, как его критиковали за ЭТО на ХVI съезде – тоже, И не только за это. Вот что говорил о нем тогда же Крыленко: “Варейкису принадлежит крылатая фраза: “Закон это дело наживное”. Я точно не понимаю, что это значит. Я думаю, что т. Варейкис сам не понимает этого, ибо логического смысла в этой фразе нет. Но смысл другой, общественно-политический в ней есть. Этот политический смысл означает, что закон – это вещь, которой можно пренебречь”. Как видим, по части обращения с народом и с законом Варейкис был ничуть не лучше Сталина. Некоторые, руководствуясь примитивной логикой, думают: раз борец против культа, значит, хороший человек, либерал. Пример Варейкиса свидетельствует об обратном, равно как и пример другого деятеля, который с середины 20-х годов плел заговоры против Сталина, – Г.И.Петровского бывшего депутата Государственной думы, первого наркома внутренних дел (после отказа Рыкова), многолетнего председателя ЦИК Украины и кандидата Политбюро с 1926 года. Сталин, расправившись с одним из его сыновей П.Петровским (из группы Слепкова) и его зятем Загером, председателем Черниговского исполкома, самого Г.И.Петровского не тронул, как и никого другого из бывших депутатов думы, словно для Сталина и в самом деле что-то значила парламентская неприкосновенность. Низведенный в простые граждане, Петровский все же остался на свободе и на несколько лет пережил Сталина. Был ли сам Петровский столь великодушен? Ничего подобного. Ведь это по его приказу в 1918 году, в бытность его наркомом внутренних дел, были расстреляны тысячи заложников. Сталин-то с Петровским поступил гораздо либеральней, чем Петровский с беззащитными заложниками.

Среди антисталинских заговорщиков мы уже несколько раз упоминали фамилию М.Орахелашвили ныне тоже забытого. К моменту ХVII съезда он уже догорал на пенсионной должности заместителя директора института Маркса-Энгельса-Ленина, но в 20-е годы это был крупный деятель, ближайший помощник Орджоникидзе в Закавказье, председатель Совнаркома Закавказской федерации, а после того, как Орджоникидзе пошел на верх,- секретарь крайкома. На этой должности его сменил сначала злополучный Ломинадзе, а потом – зловещий Берия.

Что, собственно, означал отказ Кирова от предложения заговорщиков? Жаль, что исследователи не занимаются этим вопросом: ведь отказ этот можно понимать двояко. Либо Киров вообще не хотел идти против Сталина, либо он отверг только метод, предлагавшийся заговорщиками, не захотел скандала на съезде и потрясения для всей страны, руководствуясь известным принципом, что лошадей во время брода не меняют. Есть основания полагать, что Киров предложил встречный план: постепенное оттеснение Сталина от руководства.