Анатолий Иванов - ЛОГИКА КОШМАРА

Были и русские люди, которые лютовали не хуже инородцев. Взять хотя бы П.Постышева, тоже из будущих “невинных жертв”. Он возглавил в ноябре 1932 года комиссию по Нижне-Волжскому краю и потребовал “любыми средствами выполнить план хлебозаготовок”. Секретаря райкома, возразившего, что это невозможно, Постышев немедленно снял, председателя колхоза, не дотянувшего до плана 4%, – арестовал. Рвение Постышева оценили по заслугам и приставили его к Косиору, дабы следить за неукоснительным выполнением указаний Кагановича (“Комсомольская правда”, 3 февраля 1990 года).

Появился драконовский закон от 7 августа 1932 года, известный в народе как “закон о пяти колосках”. Наркомюст Крыленко требовал беспощадно карать “расхитителей социалистической собственности”. Он еще не знал, что скоро беспощадно покарают и его, а пока что страдал простой народ: 55 000 человек осудили за колоски, из них к высшей мере – 2100 (там же).

Голод охватил огромную территорию с 25 млн. крестьянского населения. Называют самые разные цифры погибших – от четырех до десяти миллионов (там же). Однако даже в эти голодные годы СССР, как это ни чудовищно, продолжал торговать хлебом с заграницей: в 1932 году в Западную Европу было вывезено 18,1 млн. центнеров зерна, а в 1933 году – около 10 млн. центнеров (там же), и европейцы спокойно ели советский хлеб, отнятый у голодающих и умирающих крестьян. Представители европейской элиты, посещавшие СССР, тогда, как и во все прочие времена, либо были слепыми идиотами, либо с успехом прикидывались ими. Так, в августе 1933 года к нам пожаловал известный французский государственный деятель Э.Эррио. Ублаготворенный пышными банкетами и приемами, насмотревшись “потемкинских” деревень, Эррио заявил по окончании поездки, что все сообщения о голоде на Украине являются большой ложью и выдумкой нацистской пропаганды. Авторы цитируемой статьи из “Комсомольской правды” считают, что эти слова “тогда сбили с толку многих обывателей на Западе”. Если бы только обывателей! Самые утонченные европейские интеллектуалы наслаждались советской пропагандистской мякиной. когда наши крестьяне давились мякиной настоящей. Б.Шоу изощрялся в циничных шуточках насчет “выдумок о голоде в СССР”. Нет, что ни говорите, как бы страшны и отвратительны не были бандиты, отвратительней любого бандита прекраснодушный “либерал”.

Победители торжествовали на костях. Такие торжества всегда выходят боком, историческая справедливость находит самые неожиданные, окольные пути, и возмездие настигает тех, кто его заслужил.

Кое-кто из партийцев начал задумываться. Но не все поняли, что думать еще можно, а говорить уже нельзя. На этом курьезным образом погорел промелькнувший в 1929-1930 годах в роли председателя Совнаркома РСФСР и кандидата в члены Политбюро С.И.Сырцов, один из палачей донского казачества в гражданскую войну, возглавлявший тогда Отдел гражданского управления Донбюро, идеолог “беспощадной борьбы с контрреволюцией”, по приказу которого в одном только Вешенском районе в апреле 1919 года было расстреляно более 600 человек (Независимая газета”, 23 апреля 1992 года). Сырцов имел неосторожность пошептаться на антисталинские темы с главой Закавказской парторганизации В.Ломинадзе, но не знал, что у стен бывают уши. Это незнание стоило обоим собеседникам всех занимаемых постов.

В 1932 году разразился новый всесоюзный скандал. В сентябре этого года была раскрыта и арестована подпольная группа под названием “Союз марксистов-ленинцев”. Возглавлял ее Мартемьян Никитич Рютин. Он родился 12 февраля 1890 года, происходил из крестьян Иркутской губернии, в 1917 году возглавил Харбинский совет, был командующим войсками Иркутского округа, командовал партизанскими отрядами, был председателем Иркутского губкома партии, секретарем дагестанского обкома. В 1924-1928 годах, т.е. при Угланове, Рютин работал секретарем Краснопресненского райкома партии Москвы и на ХV съезде в 1927 году был избран кандидатом в члены ЦК. Партийная карьера Угланова и Рютина закончилась одновременно в конце 1928 года. После этого Рютин проработал еще два года в редколлегии “Красной звезды”.

Личность Рютина – живое опровержение домыслов о “рабской природе” русского человека. Журналисты теперь ломают голову: с чего это Сталин осенью 1930 года вдруг пригласил Рютина отдохнуть в Сочи? Это была большая честь даже для людей из самого близкого окружения Сталина, а для человека, находящегося в опале, такая милость вождя могла рассматриваться как прощение. Сталин и Рютин вместе гуляли, фотографировались на память. Хотел ли Сталин Услышать от Рютина слова покаяния, Склонить его на свою сторону, или это была коварная игра со своей обреченной жертвой? (“Московская правда”, 14 февраля 1990). Вообще-то Сталин отличался склонностью к такого рода играм, но в данном случае мы имеем перед собой, пожалуй, несколько иной случай. Сталин легко гнул людей в бараний рог, и столкнуться с человеком негнущимся ему было в диковинку, тем более, что Рютин был фигурой незначительной по сравнению со Сталиным, и это особенно поражало: как можно с таких шатких позиций бросать вызов всемогущему вождю? Сталин ценил безропотных исполнителей, но больше всего боялся людей двуличных. Смелость ему нравилась, недаром пели потом “Смелыми Сталин гордится”, И желание поближе познакомиться со смельчаком Рютиным было для Сталина вполне естественным, конечно, не без задней мысли перетянуть его на свою сторону – Сталин, когда хотел, умел быть обаятельным. Незадолго до этого, действуя тем же оружием. Гитлер превратил Геббельса из оппозиционера в своего преданнейшего сторонника. Но на Рютина чары Сталина не подействовали. И даже первый кратковременный арест вскоре после поездки в Сочи его не напугал. Рютин решил приступить к созданию подпольной организации, и его деятельность в этом направлении журналистка С.Ерисова называет “самой значительной за все время нахождения Сталина у власти попыткой оказать реальное и организованное сопротивление его деспотии” (“Московская правда”, 11 февраля 1990 года). В марте 1932 года Рютин составил документ под названием “Сталин и кризис пролетарской диктатуры” и обращение “Ко всем членам ВКГГ(б)”. Сталин подавался Рютиным как великий агент, провокатор, разрушитель партии, могильщик революции в России” (“Известия ЦК КПСС”, 1989, №6). Платформа Рютина обсуждалась на конспиративной квартире в деревне Головино под Москвой 21 августа 1932 года. Позже с этим документом были ознакомлены Зиновьев, Каменев, бывший шеф Рютина Угланов и латыш Ян Стэн, преподаватель Института красной профессуры, бывший член ЦКК и консультант Сталина по философским вопросам.