Анатолий Иванов - ЛОГИКА КОШМАРА

Организация Рютина не просуществовала и месяца, все кончилось быстро, в обычной последовательности тех лет: донос-арест. В октябре 1932 года по этому же делу поволокли целую группу молодых теоретиков из окружения Бухарина во главе с А.Слепковым и заговорили о “контрреволюционной группе Рютина-Слепкова”.

Теоретики, о которых идет речь, объединились вокруг А.Слепкова во время учебы в ИКП, впоследствии они работали в редколлегиях газеты “Правда”, журнала “Большевик” и т.п. Сам Слепков был в 20-х годах зав. агитпропом Исполкома Коминтерна и членом МК, т.е. работал вместе с Рютиным. Его ближайшим Сподвижником был Д.Марецкий, автор научной биографии Бухарина. К той же компании принадлежали А.Айхенвальд, сын известного критика, В.Астров единственный уцелевший, автор упоминавшегося романа “Круча”, П.Г.Петровский, сын председателя ЦИК Украины Г.И.Петровского и ряд других. Вместе с молодежью погорели и отставные партийные лидеры – Зиновьев, Каменев, Угланов. Одним из основных пунктов обвинения было распространение платформы Рютина.

Сталин прочел, что писал о нем Рютин, счел, что подобные оценки могут подвигнуть кого-нибудь на покушение на жизнь генсека, и потребовал на этом основании расстрела Рютина, однако встретил сопротивление со стороны своих ближайших соратников. Первым запротестовал Рудзутак, возглавлявший тогда ЦКК-РКИ. Затем на Политбюро против высшей меры выступили Киров, Куйбышев, Орджоникидзе, Косиор и Калинин. Это затормозило месть Сталина: тогда Рютин получил лишь 10 лет, а расстрелян был позже, 10 января 1937 года. Вместе с ним погибли его жена и два сына, уцелела только дочь.

За делом Рютина-Слепкова последовала новая волна репрессий. Раскаявшихся, амнистированных и восстановленных в партии бывших вождей и членов левой оппозиции снова стали исключать, начав с Зиновьева и Каменева, а потом и сажать. В начале 1933 года арестовали бывшего члена ЦК И.Н.Смирнова, занимавшего тогда пост директора Горьковского автозавода, и посадили на 10 лет. другой бывший член ЦК Смилга получил 5 лет.

В январе 1933 года советских граждан обрадовали разоблачением еще одной оппозиционной группы. Во главе ее стоял уже не бывший, а действительный член ЦК Александр Петрович Смирнов, старый большевик, родом из крестьян, входивший еще в 90-х годах в Петербургский союз борьбы за освобождение рабочего класса. В 20-х годах он был наркомом земледелия, генеральным секретарем Крестьянского интернационала, секретарем ЦК и членом Оргбюро, но для коллективизации Смирнов, конечно, был фигурой неподходящей: здесь требовался Эпштейн. И Смирнова задвинули в Президиум ВСНХ, оставив, правда, в ЦК. В сговор со Смирновым вступили В.Н.Толмачев, нарком внутренних дел РСФСР, сын костромского учителя, работавший до назначения наркомом заместителем председателя Северо-Кавказского крайисполкома, и Н.Б.Эйсмонт, нарком снабжения РСФСР, по национальности, очевидно, поляк.

На пленуме ЦК, разбиравшем дело группы Смирнова, с докладом выступил Каганович. Он дал такую установку: людей, побывавших во всяких оппозициях, надо строже проверять, особенно троцкистов. Так постепенно нагнеталась напряженность, сеялась подозрительность, готовились схемы обвинения для будущих процессов.

Да, в недобрый час собрался съезд “победителей”. Голод в стране, брожение в партии, угрожающая международная обстановка. Всего за год до этого в Германии к власти пришел Гитлер, Япония еще в 1931 году завладела Маньчжурией. Все эти обстоятельства оказывали свое влияние на развитие событий на высшем партийном форуме.

Сведения о заговоре, составленном в январе 1934 года против Сталина, просочились в советскую печать в хрущевские времена. Один из членов клана Шаумянов намекнул: “Многие делегаты съезда, прежде всего те из них, кто был знаком с завещанием Ленина, считали, что наступило время переместить Сталина с поста генсека на другую работу, потому что он уверовал в свою непогрешимость начал игнорировать коллегиальность, вновь грубил” (“Правда”, 7 февраля 1964 года). Л.Шаумян не назвал никаких иг4ен. За него это сделал Р.Медведев, по словам которого на ХVII съезда образовался нелегальный блок, состоявший, в основном, из секретарей обкомов и ЦК национальных компартий. Есть сведения, что одним из руководителей этого нелегального блока был Варейкис. В генеральные секретари выдвигали Кирова. В самом начале съезда или еще до него с Кировым беседовала группа, в которую входили тот же Петровский, тот же Орджоникидзе, участники аналогичного совещания в 1925 году, а также Микоян и Орахелашвили. Киров, однако, отклонил предложенную ему честь. (Р.Медведев. к суду истории, с. 315).