Балаян: Следственный эксперимент

Об этом знают и грабители. Да и школьники теперь знают, что оружие или типографию надежнее всего прятать в доме жандарма… Меньше подозрения. Вот по этому принципу, будем надеяться, они и действуют. У нас нет другого выхода. Мы не продвинулись ни на шаг, но в то же время немало сделано. Преступники, когда шли на дело, перешли психологический барьер. Им это удалось, А что в таких случаях приходит к человеку?

– Уверенность, - ответил Вардан.

– Верно. Их теперь не покидает уверенность. А это, если хотите, опасно. Такое состояние притупляет внимание. Десять месяцев молодые парни кутят…

– Кутят?

– Непременно кутят. Они теперь уже не одни. Вряд ли они осмелятся со своими кавказскими физиономиями рыскать по сберкассам. Значит, привлекли для своего предприятия блондинов и блондинок.

Ну а почему все-таки Москва? - спросил Вардан.

– Пусть на этот вопрос ответит товарищ Асатрян.

– Потому, - с ходу начал Самсон, - потому…

– Вот именно «потому», - перебил его Вардан, - хоть бы малость подумал для приличия, а уж потом говорил…

– Потому, - не обращая внимания на реплику друга, продолжил Самсон, - что «подозрений меньше»…

– Об этом уже говорил Арташес Оганович…

– А я хочу добавить. Раз не проверяют серии денег, то удобнее всего сбыть сторублевки в восьмимиллионном городе. Там и суеты больше, и гостей, и, конечно, сберкасс больше. Не пойдешь же каждый раз в одну и ту же сберкассу.

– Учитесь, товарищ Хачатрян, - сказал Суренян.

– Это потому, что у него друг талантливый.

– Итак, я вас командирую в Москву. С пустыми руками не возвращаться. Все хвастаетесь. Вот и возьмите с собой ваши таланты, думаю, груз будет не ахти какой. И выпишите в банке столько сторублевых купюр с серией АИ, сколько в Москве и в Московской области сберегательных касс.

– Вот это командировка! - сказал Вардан.

– Во кутнем! - вставил Самсон.

– Кутнете. Непременно кутнете на два рубля шестьдесят копеек в день. Деньги каждый раз будете давать в сберкассу на обмен и каждый раз, если вас, конечно, не изобличат, вести с работниками…

– С работницами…

– Ладно, с работницами, - согласился Суренян, - разъяснительную работу. Они должны уяснить самое главное - со сторублевками подозревать всех, так сказать, в буквальном смысле слова, невзирая на лица.

Николай не мог остановиться у Любы. Невозможно чуть ли не каждый день при ней и при ее брате Вадиме Кузнецове открывать железный ящик и подвергать их соблазну.

В другом районе столицы, на Краснопресненской улице, с помощью Вадима снял комнату у одинокой старой женщины. Так было удобнее и надежнее. Феликс ночевал у Вадима, который жил с сестрой в двухкомнатной квартире на Филевской. И такая арифметика общежития была выгодна Николаю. Он всех легко мог собрать вместе.

На второй день после прибытия в Москву Николай спросил у изрядно подвыпившего Кузнецова:

– Где ты работаешь?

– Я тебе сто раз говорила, что он таксист, - ответила за брата Люба.

– Я понимаю. Я хочу знать, сколько ты, Вадим, зарабатываешь в день чаевых?

– Ну, где-то рубликов шесть в среднем. Бывает больше, бывает меньше.

– Я тебе буду платить вдвое больше. И тоже в среднем. Когда больше, когда меньше.

– Не понимаю, - сказал Кузнецов, поглаживая пшеничные усы.

– И я не понимаю, - вновь влезла в разговор мужчин Люба.

– А тут понимать нечего. Чего парню ишачить с утра до вечера, возить грубых раздраженных гостей столицы, пьяных пассажиров, гулявших до полуночи любовников и любовниц? Если уж мы решили заняться делом, то нужна своя машина, свой шофер.

– А где взять машину? - спросила Люба.

– На базаре.

– Как на базаре?

– Очень просто. На базаре продают не только сушеные грибы, семечки да квашеную капусту. Есть базар, где торгуют автомашинами. Завтра же купим. Лучше всего, легче всего и удобнее всего - «Жигули».

На следующий день Николай и Вадим с утра отправились за первой своей крупной покупкой. Оформили за семь тысяч, а заплатили тринадцать новыми двадцатипятирублевыми купюрами и старыми десятками. Оформили все как положено - комар носа не подточит.

Николай не рисковал начинать обмен денег на трехпроцентный заем. По его просьбе Люба нашла двух подруг - чтобы никто из парней не остался в одиночестве. И вшестером вылетели в Ташкент. В центральной гостинице взяли два трехместных номера. Два дня пьянствовали, на третий Вадим с утра отправился в сберкассу с конвертом, в котором было всего десять сотенок. Деньги предварительно измяли.