Джеффри Арчер - Воровская честь

В приёмной западного крыла их встретил глава президентской администрации и проводил в Овальный кабинет. Встречаясь с президентом впервые, Скотт чувствовал, что ему следовало бы сбрить двухдневную щетину и сменить одежду, в которой он провёл последние трое суток.

Уоррен Кристофер встретил их у дверей Овального кабинета и представил Скотта президенту так, словно они давно уже были знакомы. Билл Клинтон поздравил Скотта с возвращением на родину и поблагодарил Ханну за ту роль, которую она сыграла в возвращении Декларации.

Скотт с удовольствием познакомился с Колдером Маршаллом и был рад видеть Мендельсона с Долларовым Биллом.

Долларовый Билл склонил голову перед Ханной.

– Теперь мне понятно, почему профессор был готов броситься на край земли, чтобы вернуть вас, – только и сказал маленький ирландец.

Как только было покончено с рукопожатиями, всем сразу захотелось увидеть Декларацию. Скотт расстегнул молнию на сумке, осторожно вынул банное полотенце и извлёк из него документ, который вручил его законному попечителю – государственному секретарю. Кристофер медленно развернул пергамент. Никто не смог скрыть своего огорчения, увидев, в каком состоянии он находится.

Госсекретарь передал документ архивисту, который в сопровождении хранителя и Долларового Билла подошёл к большому окну, выходящему на южную лужайку. Первое, что они сделали, это нашли в тексте слово «бриттанских», и архивист просиял.

Но прошло ещё несколько секунд, прежде чем Колдер Маршалл объявил их единогласное заключение.

– Это подделка, – коротко сказал он.

– Почему вы так уверены? – спросил президент.

– Mea culpa [24], – ответил Долларовый Билл, напуская глуповатый вид.

– Значит ли это, что Саддам все ещё располагает оригиналом? – недоверчиво спросил госсекретарь.

– Нет, сэр, у него осталась копия, которую привёз с собой Скотт, – сказал Долларовый Билл. – Отсюда ясно, что у него была подделка ещё до того, как Скотт произвёл подмену.

– Тогда у кого же находится оригинал? – одновременно спросили четверо других.

– У Альфонсо Марио Кавалли, смею предположить, – сказал Долларовый Билл.

– А это кто такой? – спросил, ничего не понимая, президент.

– Джентльмен, заплативший мне за то, чтобы я изготовил копию, которая в настоящее время находится в Национальном архиве и которого я снабдил ещё одной копией, которая сейчас находится у меня в руках.

– Но если слово «бриттанских» написано с двумя «т», как вы можете утверждать, что это подделка? – спросил Декстер Хатчинз.

– Потому что из пятидесяти шести подписавшихся шестерых звали Джордж. Пятеро поставили в подписи «Джо», как было принято в те времена. И только Джордж Уит из Виргинии выписал своё полное имя. На копии, изготовленной для Кавалли, я сделал ошибку, написав «Джо» в подписи конгрессмена Уита, и был вынужден добавить буквы «рдж» позднее. Хотя они дописались идеально, использованные мной чернила были чуть светлее. Простая ошибка и различимая только глазом специалиста.

– И только тогда, когда он знает, куда смотреть, – добавил Мендельсон.

– Я не сказал об этом Кавалли, – продолжал Долларовый Билл, – поскольку, проверив слово «бриттанских», он оказался вполне удовлетворённым.

– Таким образом, Кавалли в какой-то момент, должно быть, подменил оригинал этой копией и передал её Аль-Обайди? – сказал Декстер Хатчинз.

– Молодец, заместитель, – похвалил его за догадливость Билл.

– А Аль-Обайди, в свою очередь, передал копию иракскому послу в Женеве, и тот переправил её Саддаму в Ирак. Ну а поскольку Аль-Обайди видел в экспозиции Национального архива копию Долларового Билла с правильно написанным словом «британских», он не усомнился в том, что располагает оригиналом, – сказал Декстер Хатчинз.

– Наконец-то вы догнали всех остальных, – заметил Долларовый Билл. – Хотя скажу вам честно, что я тогда уже подозревал, на что способен Кавалли, когда говорил вам месяц назад: «Неужели у воров не осталось чести?»

– Так где же сейчас оригинал? – потребовал президент.

– Я подозреваю, что он висит на стене в каменном особняке в Манхэттене, – сказал Долларовый Билл, – где, должно быть, висел все десять последних недель.

На телефонной консоли справа от президента замигала сигнальная лампочка. Глава президентской администрации взял отводную трубку и выслушал говорившего. Обычно невозмутимый, он вдруг побелел и нажал кнопку временного прерывания.