Эриксон Стивен - Пыль Снов

- Господин, высокородным офицерам не понравится...

- Я узнал, что малазанская императрица устроила кампанию, избавившую ее армии от чинуш, купивших должности и привилегии. Знаете ли, капрал, как она этого достигла? Арестовала офицеров и либо казнила, либо сослала на рудники пожизненно. Думаю, очаровательное решение. Если знать моей армии станет мне докучать, я готов посоветовать брату сходное решение. Ну, можете идти.

Помощник отдал честь и удалился.

Брюс оглянулся, увидел на лице Араникт потрясение. - Ох, ладно вам, Атри-Цеда! Вы же не верите, что я стану советовать такое?

- Господин? Нет, разумеется нет. Я и не думала... Гм, простите, господин. Простите.

Бюс склонил голову набок и принялся ее разглядывать. - Что же тогда? А, вы, наверное, удивились, что я позволил себе сводничество?

- Да, господин. Немного.

- В первый раз за наше знакомство на лице Лостары Ииль появилось что-то живое. Что до Хенара... он вполне ей подходит, не думаете?

- О да, господин! То есть...

- У него явный вкус к экзотике. Но есть ли шанс?

- Господин, не могу знать.

- Но что вы думаете как женщина?

Глаза ее забегали, к лицу прилила кровь. - Она увидела, что он восхищен ее ногами, господин.

- И не изменила позу.

- Я тоже заметила, господин.

- Как и я.

В комнате повисло молчание. Брюс изучал Араникт, а она осмеливалась смотреть куда угодно, лишь бы не в лицо командиру.

- Ради Странника, Атри-Цеда! Пользуйтесь всем креслом. Сядьте удобнее.

- Да, господин.

***

Визгливый хохот Горлореза донесся из-за командного шатра. Снова. Поморщившись, Каракатица согнулся, подтащил к себе усеянную заклепками кожаную кирасу. Нет смысла влезать в проклятую штуку, пока они не выйдут наконец в поход. Однако она стала ржаветь. Нужно бы смазать.

- Где ведерко со смазкой?

- Вот, - сказал Тарр, передавая небольшую бадейку. - Не бери слишком много, она кончается. Теперь, когда Прыщ отвечает за снабжение...

- Ублюдок ни за что не отвечает, - рявкнул Каракатица. - Сам назначил себя посредником и теперь приходится пробиваться мимо него по любому поводу. Квартирмейстер рад, что запросов доходит мало. Они между собой всё делят, а то и прямо воруют. Кто-то должен сказать Сорт, чтобы она сказала Добряку и он смог...

- Добряк больше Прыщом не командует.

- Тогда кто?

- Похоже, никто.

Улыба и Корик вошли на стоянку, которая уже перестала быть стоянкой - остался лишь дымящийся костер, окруженный тючками и скатками. - Первый пополуденный звон, - сказала Улыба, - и не раньше.

- Есть новости о Геслере и Буяне? - спросил Каракатица.

- Скрип говорит только что хочет, - отозвался Корик. - И остальные так же. Наверное, они дали деру.

- Не дури, - взорвался Каракатица. - Ветераны не уходят. Вот почему они ветераны.

- Пока не решат, что с них хватит.

- Спроси Бутыла, - сказал Тарр, мрачно глядя на Корика, - и он скажет так же. Их схватили.

- Чудно. Схватили. Значит, их с нами нет. Наверное, даже нет в живых. Кто следующий?

- Если повезет, - сказала Улыба, ложась на свой тюк, - им будешь ты. - Она поглядела на Тарра. - У него мозги выгорели - Корик уже не тот Корик, которого я знала. Спорю, все вы думаете так же? - Тут она вскочила на ноги. - Да нассать! Пойду прогуляюсь.

- Гуляй подольше, - сказал Корик.

Снова дико захохотал Горлорез. Каракатица сморщился: - Что такого смешного, так его?!

Корабб, притворявшийся спящим, наконец сел. - Пойду узнаю, Карак. У меня тоже нервы взвинчены.

- Если он валяет дурака, Корабб, вдарь ему по роже.

- Да, Карак, на это можешь рассчитывать.

Каракатица молчал и следил, как Корабб ковыляет прочь. Потом ухмыльнулся Тарру: - Все заметил?

- Я ж рядом сижу.

- Он уже не сторонится нас. Он - наш панцирник. Хорошо.

- Всё хорошо, он хорош, - сказал Тарр.

- В этом взводе панцирник - я, - бросил Корик.

Тарр снова начал чистить сапоги. Каракатица отвернулся, погладил рукой лысеющую макушку - и заметил, что рука стала сальной. - Дыханье Худа!

Тарр вгляделся и фыркнул: - От трещины не защитит.

- Что?

- Череп.

- Смешно.

Корик стоял, словно не знал, куда ему пойти, словно нигде не находил себе места. Немного спустя он ушел в сторону, противоположную выбранному Улыбой маршруту.

Каракатица продолжил смазывать доспехи. Когда требовалась новая порция смазки, он находил ее на собственной голове. - Он может, ты сам знаешь.

- Не станет, - ответил Тарр.

- Геслер и Буян - вот его извинение. И Целуй-Сюда.

- Целуй-Сюда заботилась только о себе любимой.