Эриксон Стивен - Пыль Снов

- У Эрастраса другие идеи.

- Как и у тебя, и у Сетча. Олар Этили. Ардаты.

- Думаю, и у Драконуса.

- Мы не можем знать, разговаривали ли Рейк и Драконус, заключили ли соглашение внутри Драгнипура. "Я освобожу тебя, Драконус, если..."

- Они не могли разговаривать, - прервала его Килмандарос. - Ведь Рейк убит Мщением, ты сам сказал.

Маэл подошел к одному из блоков алтаря, уселся. - Ах, да. Тут есть о чем рассказать. Кроме всего прочего. Скажи, Килмандарос, какой Оплот избрал Эрастрас?

Она моргнула. - Ну, самый очевидный. Смерть.

- Тогда начну с одной любопытной детали - я желаю, чтобы ты обдумала вытекающие из нее... осложнения. - Он поднял голову. Что-то блеснуло в глазах. - До встречи с Дессембре Рейк встретил Худа. Встретил и убил. Драгнипуром.

Она выпучила глаза.

Маэл продолжал: - Насколько я знаю, за ними следили еще два бога.

- Кто? - прохрипела она.

- Темный Трон и Котиллион.

Ох, как ей захотелось, чтобы рядом был высокий, солидный камень - под рукой - горделивый монумент обмана - вот здесь, у конца кулака, вылетающего в путь яростного разрушения!

- Эти!

Маэл отступил, наблюдая за взмахами ее рук; смотрел, как она нападает на один менгир за другим, разбивая в порошок. Он почесывал щетину на подбородке. " О, ты поистине умна, Килмандарос. Удары идут куда следует, не так ли?

Куда следует".

Он ждал, пока она обдумает последствия. Не всегда требуется утонченность...

***

Страдания можно перетерпеть. Когда кровь чиста, избавлена от неправедности. Брайдерал не похожа на остальных, не такая как Рутт, подозрительная Баделле и привязанный к ней Седдик. Одна она обладает наследием Инквизиторов, сияющим прямо под почти прозрачной кожей. Лишь Баделле догадывается об истине. "Я дитя Казниторов. Я здесь, чтобы завершить их работу".

Она наконец заметила родичей на следе и гадала, почему они попросту не выйдут к Чел Манагел, забирая последний ничтожные жизни.

"Хочу домой. Назад в Эстобансе. Прошу, придите и заберите меня, пока не поздно".

Страдания можно перетерпеть. Но даже ее нелюдская плоть не выдерживает. Каждое утро она смотрит на переживших ночь и дрожит от неверия. Видит, как они тащат трупы, обгладывают косточки и расщепляют их в поисках сочного мозга.

"Дети быстро привыкают к необходимости. Они делают нормальным любой мир. "Осторожнее, дочь, с этими людишками. Ради выживания они сделают что угодно".

Она смотрит на мир Рутта и понимает истину слов отца. Уложив Хельд на сгиб локтя, он созывает сильнейших, осматривает вялые мешки из человеческой кожи, на которые они теперь ловят Осколки, когда стайка опускается рядом с ребристой Змеей. Эти подобия тел без костей и мяса, подброшенные в воздух на пути саранчи, притягивают тварей словно огонь мотыльков; когда кишащий насекомыми мешок падает на землю, дети сбегаются, горстями кидая саранчу во рты. Рутт нашел способ повернуть ход войны, поохотиться на охотников стеклянной пустоши.

Его последователи стали суровыми. Одни углы, пустые глаза. Стихи Баделле звучат зло и дико. Заброшенность отточила кромки углов; солнце, жара и хрустальные горизонты выковали ужасное оружие. Брайдерал хотелось закричать своим родичам, идущим там, в туманном мареве позади. Предупредить их. Она хотела сказать: "Поспешите! Видите, кто выживает? Скорее! Будет слишком поздно!"

Но она не решалась ускользнуть - даже темные ночи озаряются нефритовыми копьями. Они найдут. Баделле постаралась, чтобы за ней следили. Баделле знает.

"Она должна умереть. Я должна ее убить. Будет легко. Я гораздо сильнее их. Смогу сломать ей шею. Высвободить Святой Голос, в первый раз, и призвать родичей на помощь, если Рутт и Седдик и остальные нападут. Я смогу покончить со всем".

Но Инквизиторы держат дистанцию. У них должны быть на то причины. Любой безрассудный поступок Брайдерал может разрушить всё. Итак, нужно терпение.

Ссутулившись под рваным тряпьем (она постоянно старалась подражать позам людей, пленников физического несовершенства) Брайдерал следила, как Рутт выходит, вставая во главе змеи. Пляшущий язычок, могла бы сказать Баделле, а потом открыть рот и всосать мух, скушав с видимым удовольствием.

Поджидающий их город казался нереальным. Каждая мерцающая линия, каждый угол словно щипали глаза Брайдерал - она едва осмеливалась смотреть в том направлении, таким сильным было чувство неправильности. Это развалины? Издали так не кажется. Там нет жизни? Так должно быть. Нет ни ферм, ни деревьев, ни рек. Небо над головами чистое, без дыма и копоти. Откуда же рождаются страх и ужас?