Эриксон Стивен - Пыль Снов

Мы должны заключить мир с Баргастами".

Он чувствовал себя старым и бессильным.

Еще вчера месть казалась ясной и чистой. Одоление было очевидным, как блеск наточенного ножа. Четыре больших битвы, четыре победы. Кланы Баргастов рассеяны, бегут. Остался лишь один, самый южный. Большой клан Сенан под властью некоего Оноса Т'оолана. Три армии акрюнаев сходились к стоянке этого вождя.

"Наши телеги трещат под весом оружия и доспехов Баргастов. Сундуки набиты иноземными монетами. Груды странных мехов. Браслеты, каменья, домотканые ковры, тыквы - горлянки и сосуды из плохо обожженной глины. Мы захватили всё имущество Баргастов. Но тела бросили позади, взяв лишь пару десятков сломленных пленников.

Мы собрали бродячий музей народа, готового к полному уничтожению.

А я буду умолять о мире".

Услышав такое, офицеры станут хмуриться за спиной, считать его стариком с разбитым сердцем. И не ошибутся. Они выполнят его приказы, но в последний раз. Вернувшись домой, Скипетр Иркуллас станет известен всем как "правитель серого сумрака", человек без света будущего в очах, человек, ожидающий смерти. "Но это бывает со всеми. Все наши страхи в конце концов навещают нас".

Гефалк, один из членов передового отряда, подскакал к стоящему около своего коня Скипетру. Спешился, встал перед Иркулласом: - Скипетр, мы осмотрели западный конец долины - то, что там осталось. Старый Яра, - он говорил о мужчине, назначенном ими главным среди пленников, - сказал, что сражался некогда под городом, который называют Одноглазый Кот. Здешние кратеры напомнили ему о каких-то "морантских припасах", но не бросаемых с неба, как делали Моранты, а закопанных в землю и одновременно подожженных. Так поступали малазане. Земля вздымается. Какие-то "гренады" или "долбашки"...

- Мы знаем, что малазане в Летере, - удивленно сказал Иркуллас. И покачал головой: - Назови причину, по которой они должны были оказаться здесь и вступить в чужую битву, убивая и акрюнаев и Баргастов...

- Баргасты когда-то были врагами малазан, Скипетр. Так заявил Яра.

- Но видели ли разведчики признаки их сил? Ведут ли сюда следы? Нет. Малазане стали духами, Гефалк?

Воин беспомощно и раздраженно взмахнул руками. - Так что тут стряслось, Скипетр?

"Гнев богов". - Колдовство.

В глазах Гефалка что-то мелькнуло. - Летерийцы...

- Говорят, что после малазан магов у них осталось мало. А нынешний Цеда - старик, служащий одновременно канцлером - не ему вести армии...

Но Иркуллас уже качал головой в такт своим мыслям. - Даже летерийский Цеда не может скрыть целую армию. Ты прав в сомнениях, Гефалк.

"Разговор, обреченный ходить кругами и жевать собственный хвост" . Иркуллас прошел мимо воина и поглядел на разоренную долину. - Закопайте столько наших воинов, сколько сможете. На закате прекращайте работы. Оставим всё земле. Мы отгоним ночь погребальным костром. А я встану на страже.

- Да, Скипетр.

Воин сел на коня.

Стража, это подойдет. Ночь без сна - он позволит яркому пламени подавить болезнь его души.

А еще лучше, подумал он вдруг, было бы вовсе не вернуться живым. Пусть с внуками поиграет в медведя племянник или кузен - короче говоря, кто-то другой. Надо бы ему не спать до самой смерти.

"Одна последняя битва - против лагеря Сенана? Убить всех и пасть самому. Истечь кровью в глинистой грязи. Умерев, я смогу помириться... с их духами. Едва ли стоит продолжать войну среди пепла, на равнине смерти. Что за глупость...

Милая дочка, ты не будешь бродить одна. Клянусь. Я найду твой дух, я навеки защищу тебя. Вот наказание за неудачи, вот доказательство любви".

Он сверкал глазами, озираясь, словно в угасающем свете мог заметить странствующий призрак, дух с вымазанным грязью лицом и недоумевающими глазами. Нет, с терпеливыми глазами обретшей вечную свободу. "Свободу от всего этого. Свободу... от всего. В новом месте. Где не растут в теле болезни, де ты не ежишься, не извиваешься, вздрагивая от каждого укола боли как от зова сирен.

Духи камня, даруйте мне покой!"

***

Армия Марела Эба удвоилась, ведь уцелевшие в разбитых укреплениях подходили отовсюду - пряча лица, стыдясь, что живут, когда жены, мужья и дети погибли под железом подлых акрюнаев. Многие приходили без оружия и доспехов - вот доказательство, что их гнали как волну морскую, что они бежали пучеглазыми трусами. Говорят, что даже среди воинственных Баргастов в разгар битвы прокатывается холодная вода, течения сливаются в бурный потоп - и тонет всякое разумение, тяга к бегству перевешивает долг и честь. Холодная вода делает лица выживших серыми, вздутыми, от них смердит виной.